Луиджи сшивался в Чарлс-тауне вот уже два дня, с тех пор как приехал сюда на испанском торговом судне из Спэниш-тауна. Путешествие это едва ли могло показаться ему приятным. В качестве платы за проезд испанцы лишили Луиджи почти всего месячного жалования, оставив ему каких-нибудь пару шиллингов, и к тому же заставили его стать к помпе. Когда же он отказался повиноваться этим ублюдкам, они привязали его к мачте и под дружный хохот избили плетью. На спине Луиджи еще не успели затянуться красные рубцы от жестоких побоев. Теперь же, после двух дней в Чарлс-тауне в пьянстве и разврате, Луиджи не мог больше найти в своих карманах ни одной монеты. Вообще, он пребывал в полнейшем отчаянии. Последние несколько фортингов были оставлены им на петушиных боях.

Луиджи понимал, что единственно разумным решением было наняться на какое-нибудь судно. Но все-таки он решил оставаться в Чарлс-тауне до тех пор, пока туда не придет судно Марко Главиано. Каждый день Луиджи ходил к причалу и высматривал, не покажется ли на горизонте его родное судно. Он прекрасно знал, что рано или поздно Марко пополнит свои запасы испанскими сокровищами и направится в Чарлс-таун, чтобы отдать часть добытого англичанам.

И тогда Луиджи сможет, наконец, свести с ним счеты. Тем более, что с привычками Марко он был хорошо знаком. Луиджи знал, что Главиано любит посидеть в одной из таверн Чарлс-тауна или поразвлечься в борделе. И в одну из ближайших ночей Луиджи решил подождать своего капитана возле какой-нибудь таверны или борделя.

Луиджи обвинял Марко во всех тех злоключениях, которые выпали на его долю за последние несколько недель. Ведь в конечном итоге все беды начались с того, что капитан несправедливо изгнал его с острова только за то, что он поцеловал эту потаскушку Кристину. Луиджи ни на минуту не сомневался в том, что Главиано каждую ночь получал от девчонки то, что хотел. А наказал человека, едва успевшего коснуться этой шлюхи. И теперь Главиано дорого заплатит за то, что так ущемил его достоинство и опозорил перед всем экипажем.

Но как ему дождаться той минуты, когда в гавань войдет шхуна Марко? Проходя мимо лавки ювелира, Луиджи задержался и устремил свой взгляд на витрину. Сквозь прозрачное стекло он увидел улыбающегося хозяина лавки, который показывал красивые карманные часы солидному, элегантно одетому покупателю. В голове его созрел план. Луиджи знал, что воровство – дело далеко не безопасное и здесь, в английских колониях, это могло закончиться виселицей или, в лучшем случае, тюрьмой. Но другого выхода у него просто не было. И опять он вспомнил дурным словом Марко Главиано, который толкнул его к этому ужасному решению, заставил превратиться в жалкого вора, чтобы хоть как-то свести концы с концами.

Спрятавшись за угол лавки, Луиджи украдкой наблюдал за тем, как джентльмен расплачивается за довольнно дорогие золотые часы и прячет их вместе с пухлым кошельком в нагрудный карман. Тепло попрощавшись с ювелиром, покупатель направился к выходу. Когда в дверях лавки прозвенел колокольчик, извещавший о том, что покупатель вышел, Луиджи еще больше вжался в соседний дверной проем.

Джентльмен повернул за угол и пошел по Митинг-стрит. Луиджи следовал за своей жертвой буквально по пятам. На улицах становилось уже не так людно, и Луиджи понял, что они направляются в ту часть города, где возвышаются дома богатых людей. При мысли о том, что скоро ему придется действовать, его сердце начинало учащенно биться.

Когда же его жертва поравнялась с лавкой, которая к тому времени уже успела закрыться, Луиджи набросился на джентльмена сзади и повалил его на землю. Человек взвыл от жуткой боли, но не успел и глазом моргнуть, как из кармана были извлечены и кошелек, и новые золотые часы.

Пробежав какое-то расстояние, Луиджи услышал истошный крик ограбленного им джентльмена:

– Вор! Вор!

Когда на него стали оглядываться люди, ему стало немного не по себе. Женщины охали и прижимали к себе маленьких детей, а Луиджи все бежал, не смея оглянуться.