– Что за самоуправство учинили вы в доме Господа?! Как посме…

– У нас есть высочайший приказ императора употребить любые действия для проведения дознания и розыска государственных преступников, дерзнувших устроить побег из Секретного дома Шлисской крепости – выступил вперед высокий жандармский майор, возглавлявший отряд, прибывший из Петрополя – государь наделил меня особыми полномочиями, дающими право открывать любые двери и арестовывать всех, кто подозревается в пособничестве беглецам, не взирая на их чины, звания и титулы.

Нектарий перекрестился дрожащей рукой.

– Церковные обители и храмы находятся в империи на ином положении, нежели мирские заведения!

– На этот случай у нас есть специальное разрешение Синода и представитель Инквизиции.

Крыть архимандриту было нечем, оставалось только ознакомиться с императорским приказом и отступить перед жандармами, сохраняя лицо перед братией. Но вскоре в кабинет зашел один из дознавателей нюхачей и что то зашептал на ухо майору.

– Потрудитесь объясниться, Ваше Высокопреподобие! – нахмурился жандарм, обращаясь к настоятелю – Во вверенной вам обители нашлись следы пребывания означенных беглецов. Судя по всему, они ночевали именно здесь.

– Не буду утверждать, что такое невозможно. Наша обитель дает приют многим паломникам, не спрашивая их имен и подорожных.

Курдюмов усмехнулся, но промолчал в присутствии высокого столичного начальства. Ишь, как запел теперь настоятель! А вчера еще через губу с ним разговаривал, надменно заявляя, что знает обо всем, что творится в его монастыре.

– Это слабое оправдание, архимандрит Нектарий. Следы беглецов найдены в трех кельях на данном этаже. Вряд ли бы простые паломники удостоились такой чести.

– Не знаю, что вам на это ответить, господин жандарм – развел руками настоятель – Надобно сначала спросить у отца Леонтия – благочинного нашего монастыря. Именно он ведает у нас паломниками.

Вона, как выкрутился святоша! «Я – не я, и лошадь не моя». А если бы в отряде жандармов нюхачей не было? Курдюмов самолично показывал им личные вещи, оставленные беглецами в камере, и впервые увидел, как столичные следователи работают. Как тщательно они обнюхивают каждую вещь, словно псы, выученные идти по следу. Только собака, даже самая умная, ничего не сможет рассказать своему хозяину, а эти «псы» сами выводы сделают, и никакая подробность от них не ускользнет.

Но если капитан Курдюмов думал, что на допросе благочинного весь этот балаган закончится, и виновных церковников обязательно арестуют, то он очень сильно ошибался. Отец Леонтий с ходу заявил, что паломники здесь действительно были. А настоятель Нектарий о них не знал, поскольку благочинный не счел нужным беспокоить его по таким незначительным пустякам. Да, мало ли паломников тут бывает? Кругом ведь святые места.

А на этаже настоятеля ночевали лишь по той причине, что сделали щедрое пожертвование монастырю – люди они точно не бедные. Как выглядели? Ну ровно так, как и положено истинно православным людям – все трое с бородами и без этих новомодных коротких стрижек. Одеты прилично, но с подобающей паломникам скромностью. Фигуры у всех троих худощавые, так это тоже понятно – набожные люди не предаются греху чревоугодия и пост свято блюдут.

На этих словах благочинный окинул укоризненным взглядом плотную фигуру главного жандарма и тяжело вздохнул. А больше сказать о путниках он ничего не может, поскольку особо их не рассматривал. Ну, паломники и паломники – вечером пришли, утром ушли, отправившись дальше по святым местам. Так многие поступают. Вроде бы они говорили, что дальше собираются отправиться на Валаам, а там уж Бог их пути ведает.

Зная отца Лаврентия не первый год, капитан Курдюмов хорошо понимал, что благочинный просто берет всю вину на себя, и при этом водит за нос столичных дознавателей.