|
.. И мне кажется, что я понял... Мы играли ужасными идеями, впали в мистицизм, какие-то извращения... Это была всего лишь игра... Игра мальчишек... Но по меньшей мере двое из нас, самых экзальтированных, восприняли эту игру всерьез... Клейн и Лекок Д'Арневиль... И когда встал вопрос, чтобы убить, Клейн вызвался это сделать!.. А потом покончил с собой!.. Напуганный, полностью сломленный Лекок переживал этот кошмар всю свою жизнь... Другие же, в том числе и я, постарались забыть все и вести нормальное существование... Лекок не позволял себе ничего забывать, ежечасно ворошил он свои воспоминания, копался в своей совести, упивался ее угрызениями, предавался безысходному отчаянию и, наконец, искалечив жизнь своей жене и ребенку, ополчился на нас, решив испортить ее и нам... Обо всем этом я догадался не сразу. Только впоследствии мне стало понятно, что почувствовал он, увидев мой дом и мой образ жизни, которые он счел своим долгом разрушить для того, чтобы отомстить этим за Клейна и за себя. Он начал мне угрожать. Он сохранил мой костюм, покрытый пятнами крови. В его руках находилось вещественное доказательство события той рождественской ночи. Он стал требовать у меня денег, прекрасно понимая, в какой зависимости от него я находился. Жизнь и свобода Ван Дамма, Ломбара, моя, а также Жани-на были на острие ножа. Лекок бил наверняка. Он ходил от одного из нас к другому, таская с собой чемодан с окровавленным костюмом, требовал от нас все большие и большие суммы, не скрывал своей радости, что ставит нас этим в затруднительное положение. Вы были у меня в доме, комиссар!.. Так вот, этот дом заложен, приданое моей жены, которое она считает помещенным на хранение в банк, истрачено, от него не осталось ни сантима... Часто ездил он в Бремен, вымогать деньги у Ван Дамма. Начисто обобрал Ломбара. Нас было шестеро возле трупа Вилли. Клейн повесился, Лекок, живший в постоянном напряжении, не сумевший добиться чего-нибудь в жизни, решил сделать нас такими же несчастными, как он. Деньгами нашими он ни разу не воспользовался, продолжая жить так же бедно, как и прежде... Он их просто сжигал... Три года мы боролись, стараясь удержаться на поверхности, но ему все-таки удалось довести нас до полного разорения. Все эти три года мы не осмеливались далее переписываться. Помимо нашей воли он возвратил нас в атмосферу „Общества братьев Апокалипсиса". На днях Ван Дамм известил нас телеграммами о том, что Д'Арневиль покончил с собой, и назначил нам всем встречу в моем доме... Мы собрались... явились вы... стало ясно, что чемодан с одеждой находится у вас и что вы напали на след... - Кто украл у меня на вокзале чемодан? - Жанин, - ответил Ван Дамм. - Я прибыл в Париж раньше вас, вызвал его, поручил ему это. - Кто из вас писал мне? - Я, - ответил Жеф. - Я решился на этот шаг из-за своих детей. Ван Дамм, который подозревал, что я могу вам во всем открыться, следил за мной, вот почему они с Беллуаром оказались в кафе. - Это вы стреляли в меня? - Да, я. Я больше не мог выдержать и хотел жить!.. Жить! С моей женой, детьми - и я решился. Я сторожил вас на улице... Я выдал векселей на сто пятьдесят тысяч франков, которые Лекок сжег... но это все неважно... я собирался их уплатить... Я стал бы работать день и ночь, чтобы выплатить свои долги, но чувствовать все время за спиной вас... - И вы удрали из кафе, чтобы меня подкараулить и убить? Вновь наступило молчание. |
