— Не видишь, кто едет? — зло спросил прапорщик.

— Виноват, не угадал! — взял солдат под козырек.

Часового тут же обезоружили. В это время возвратились первые гонцы и сообщили, что наши полки уже вошли на окраину Нахичевани.

Впереди показалась базарная площадь. Над ее приземистыми лабазами, ларьками, шинками, крытыми рядами возвышалась колокольня. В чуткой тишине рассвета за церковью раздалось несколько выстрелов, и в ответ им с колокольни застрочил пулемет. Пули прожужжали над головами разведчиков. Дундич взмахом руки велел всем укрыться за углом. В это время из ворот соседнего дома вышли двое. Один — высокий, худой, с винтовкой, другой — низкий, толстый, идет вперевалку, держа в левой руке большой крест, а в правой — наган. Наткнувшись на конников, толстый спросил:

— Вы кто, миленькие? За царя-батюшку, за Русь святую аль за кого?

— Не видишь, что ли? — спросил Казаков.

Человек поднял высоко крест и хорошо поставленным голосом пропел:

— С рождеством Христовым вас, соколики! — Он широко перекрестил кавалеристов и спросил: — Что новенького в городе?

— Ничего, батюшка. Все идет по-старому, — входя в роль, ответил Казаков.

— А что там за стрельба?

— Так это наши бьют врагов.

— Споспешествуй вам бог в делах, — пожелал священник и только тут заметил красную полосу на папахе всадника. Кажется он сообразил, с кем встретился: обе его руки медленно начали подниматься вверх.

— Брось эту штуку, — потребовал Дундич, показывая на наган. — Не к лицу тебе, святой отец, ходить с пистолетом. Лучше пойдем богу помолимся. Веди нас на колокольню.

Спешившись, Дундич подтолкнул онемевшего попа. Только они вышли из-за угла, вновь загрохотал, ослепляя вспышками, пулемет Священник было попятился, но Дундич, держа его за шиворот толкал вперед. Тот воздел руки кверху и во всю мощь легких закричал:

— Окаянные! В кого… В кого стреляете…

Не прошло и пяти минут, как с колокольни был сброшен пулемет, а затем раздался резкий короткий свист.

Из-за церковной ограды выехала группа всадников. Присмотрелись — лошади куцехвостые. Оказалось, это разведка двадцать второго полка, шедшая с севера. Не успели перекинуться короткими сообщениями, к ним подбежали двое парней в рабочих спецовках Казаков спросил:

— Кто такие?

— Рабочие с табачной фабрики Асмолова.

— Куда бежите?

— Домой.

— Белых здесь много?

Рабочие переглянулись и промолчали.

— Не бойтесь, товарищи, — пришел им на помощь Казаков. — Мы красные. Из Первой Конной. Слыхали про такую?

И вдруг, не сговариваясь, парни сорвали с головы шапки и ликуя, начали кричать:

— Ура! Ура!

Что за шум? — подбежал Дундич. — Не надо так громко. Но рабочие, приплясывая и обнимаясь, продолжали кричать «ура». Из-за низких ларьков показалась целая толпа мужчин и женщин. Со слезами начали они обнимать и целовать разведчиков и их коней. Пожилой мужчина прерывисто говорил Дундичу:

— Не теряйте время. Скорее к кафешантану. Там у беляков совещание…

— Какой шайтан? Где он? — нетерпеливо натянул повод горячий Негош.

— Не шайтан, голубок, а кафешантан. Это клуб такой, где собираются буржуи, чтобы повеселиться, — охотно объяснил рабочий.

— Где это? — поднимаясь в седло, спросил Дундич.

— Мы вас проводим.