|
Лёня была задрапирована в обрывки купального халата — один обрывок обернула вокруг бедер, а другой завязала на груди — типа топик без бретелек. Домовушка сразу засуетился, собирая завтрак для Пса и Лёни — для Егора у него была уже подогрета бутылочка с молочной смесью. Я сказал: — Эй, Домовой, убери Чайник у меня из-под носа! Он воняет валерьянкой! Домовушка внимательно посмотрел на меня, всплеснул лапками: — Ну вот, снова-здорово! Глазки окосели, в разные стороны глядят! Ворон, голубчик, твое премудрейшество, как же ты не доглядел-то? — Забалдел наш котяра снова! — злорадно квакнул Жаб со своего подоконника. Злорадно, но и завистливо. — Да он ни сном, ни духом! — возразил Ворон. — Я следил за ним — он смирно лежал на своей подушке и клевал носом. — Он нанюхался, — сказал спокойный товарищ капитан Паук. — Есть такой способ употребления наркотических веществ. Ай, да валерьянка! Позабористей анаши — для слабого котиного организма! Однако вам никогда не догадаться, что сделали эти заботливые садисты потом. Домовушка, этот запасливый Домовушка, порылся в своей аптечке (а у него не аптечка, а просто кладезь и сокровищница!) и вытащил ампулу с нашатырным спиртом. И они разбили эту ампулу прямо перед мои нежным носом, и я так нанюхался, что три минуты из глаз моих текли слезы, а потом еще добрый час в глотке свербело, как при ангине. Но им и этого показалось мало — «во избежание», как сказал Ворон, «рецидива» они намочили уксусом марлю, свернули ее в два слоя и замотали этой марлей мне морду. — Терпи, Кот, — сурово, но не без сочувствия произнес Ворон. — Ты нужен нам в работоспособном состоянии. — А не под кайфом! — прокомментировал завистливо Жаб. Я промолчал. Я не ответил на реплику Жаба. Я буду выше. Пусть злорадствует! Пусть завидует! Все равно он ни на что больше не способен. А я — я способен. Глава восемнадцатая, в которой мы пытаемся совещаться — и что из этого получается Суждены нам благие порывы… Н. Некрасов — Итак, товарищи и друзья, — начал Ворон, обведя нас взглядом своих круглых, горящих желтым огнем глаз, — давайте будем начинать. Времени у нас мало, Ратибор должен проснуться через… — он взглянул на часы, — через двадцать одну минуту, поэтому не будем тратить время на бессодержательные толки, склоки, переливание из пустого в порожнее, et cetera. Он еще раз строго посмотрел на всех нас, иногда задерживая взгляд — на Домовушке, на Жабе, на мне. Как будто у меня есть склонность к пустопорожним толкам или склокам! — Посему, — продолжал Ворон, — я лишаю права голоса Жаба, Рыба, Крыса и, разумеется, Петуха. Кот, Домовой и Леонидия могут выступать, но исключительно совещательно. Решать же будем мы с… грм… капитаном Пауком. Пес оторвался от своего тазика с кашей, и жалобно взвыл: — А я? — И ты совещательно, — отозвался Ворон. Чайник тоже что-то жалобно булькнул. — Хватит! — рявкнул Ворон. — Младенцы безгласны по определению! Новички приравниваются к младенцам! Так что ни ты, Чайник, ни Змея — как младенцы де юре, ни Егор, как подлинный младенец, младенец де факто, не вмешивайтесь! Подлинный младенец Егор, то есть младенец де факто, мирно смоктал молочко из бутылочки, лежа на коленях у Домовушки. И ни во что вмешиваться не собирался. А вот Чайник забулькал возмущенно. |
