|
Украшение на Хэллоуин, да и только! Да, ночью такое приснится — обмочишься. Тут не только младенца Егорушку — тут всех нас, взрослых, родимчик похватает. Но товарищ капитан Паук сказал своим тихим и проникновенным голосом: «Хватит!», — и Жаб сдулся и шлепнулся обратно на подоконник. И тихенько убрался в свою миску, и накрылся полотенцем. Паук участия в дискуссии не принимал, но слушал, как всегда, внимательно. И теперь он спросил: — Ну, хорошо, Ворон, вы понятно и доходчиво нам объяснили причины изменения формы у всех, кроме Чайника. Вряд ли в его подсознании… — Это потому что он всегда говорил: «Я в этом деле чайник!», — перебила Паука Лёня. — Я его прошу починить кран в кухне, а он мне: «Я в сантехнике полный чайник!» Или там котлеты перевернуть на сковородке, или пуговицу пришить… — Пуговицы пришивать — женское занятие, не мужское! — булькнул Чайник. — А если мне некогда? — проворчала Лёня, но ласково похлопала Чайника по круглому боку. — Да, но странная какая-то ассоциация — почему именно Чайник? — удивленно пробормотал Ворон. — Ничего не странная, — возразил я. — Это компьютерный сленг. Так называются пользователи, которые в компьютерах — ни уха, ни рыла. Ты что, компьютерщик? — Ага, — пробулькал Чайник. — Программер. — А я на системщика учился, на железятника… Чайник приветливо присвистнул и звякнул крышкой. Я ему кивнул. Тоже приветливо. Надо было бы пожать друг другу руки, но если я еще могу для пожатия протянуть вместо руки лапу, то Чайнику протягивать нечего — не носик же!.. — Однако, — перебил наш обмен приветствиями Паук, — что там с Ратибором? Скоро ему просыпаться, Ворон? — Ой, — всполошился Ворон, — он уже четыре минуты, как не спит!.. И мы затихли. И прислушались. И услышали… Глава двадцатая, в которой просыпается Ратибор Сквайр был веселый влюбчивый юнец «Кентерберийские рассказы» И услышали, как кто-то громко зевал, кто-то ворочался в постели — конечно же, Ратибор! — Может, мне в таракана пока что перекинуться? — тревожным шепотом спросил Домовушка. — А то чтоб не случилось чего… Чего не поправишь. — Перекинься, перекинься, — согласился Ворон, тоже шепотом. — На всякий случай. И кого-нибудь надо послать на разведку. Волонтеры будут? — Эй, Рыб, а кто такие волонтеры? — спросил Жаб своего соседа по подоконнику. — Добровольцы, — пояснил Рыб. И добавил задумчиво: — Я бы вызвался, но, как вы понимаете, для меня перемещение по квартире затруднительно… — А мне нельзя! — радостно квакнул Жаб. — Этот Боря меня как увидит, так сразу в штаны наделает. От ужаса. А Домовушке потом стирать… — Я могу на тебя заклинание невидимости наложить. Временное, — предложил я. — Так я тебе и дамся! Нет уж, хватит, накуражился надо мной! — квакнул Жаб презрительно. — И вообще — сам мог бы пойти! Ты же маг — вот и действуй! Магия против магии! — Мы ни в коей мере не можем рисковать Котом, — заступился за меня Ворон. — Он — наша последняя надежда, потому что он — единственный маг. То есть единственный, кто в состоянии справиться с другим магом. Лёня, вздохнув, поставила Чайника на стол, поцеловав спящего Егорушку в лобик, положила младенца на лавку, встала и сказала: — Я так понимаю, кроме меня… — Я! — гавкнул и, пожалуй, излишне громко, Пес. |
