То и дело слышалось:

- С окончанием!

А рядом разминались артисты и лошади.

Старик-конюх водил сразу двух лошадей.

На полу сидел ассистент аппаратурного номера и гаечным ключом развинчивал металлическую конструкцию.

На низко повешенной трапеции разминался Сатаров-старший.

Рядом занимался на кольцах Сатаров-младший. Не прекращая выжиматься, он что-то говорил Нине.

Нина, опираясь о стенку руками, пританцовывала, разминала голеностопные суставы.

Радушно улыбаясь, к ним подошел Васька и сказал Нине:

- Мадам, ваш братец изволит просить вас…

И Васька показал на разминавшегося неподалеку Витю.

Нина отошла.

- Старик, - Васька весело и нежно посмотрел на Сатарова. - Как тебе известно, я Пажеский корпус не кончал, и все, что я сейчас скажу, может быть, покажется тебе несколько грубоватым. Так вот, если ты еще хоть раз подойдешь к Нине… Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю? Ноги переломаю. Понял?

Сатаров спрыгнул с колец и оказался на полголовы выше Васьки.

- Что ты сказал?

- Я сказал, что если ты еще раз подойдешь к Нине, я тебе ноги переломаю. И лучше не торопи меня это делать. У нас еще впереди работа, упаковка… Успеется.

Сатаров-младший сгреб Ваську за сверкающую рубашку, притянул его к себе и тихо спросил:

- Мальчик, на кого ты хвостик задираешь?

И в то же мгновение получил два коротких и резких удара в лицо и солнечное сплетение.

Ошеломленный Сатаров отлетел к вагончику, но тут же бросился на Ваську. Он был вдвое сильнее Васьки и не менее тренирован.

Васька спокойно встретил его прямым ударом в челюсть, но и сам не успел увернуться от руки Сатарова. Удар был настолько силен, что Васька перелетел через чей-то реквизитный ящик. Но тут же вскочил и бросился к Сатарову.

Испуганно закричали женщины, заплакал чей-то ребенок. Сатарова-младшего уже держали за руки его старший брат, конюх и кто-то из артистов. Сатаров-младший сплевывал кровью, рвался к Ваське и кричал:

- Я сейчас из него такую мартышку сделаю!

С манежа за кулисы влетел инспектор манежа во фраке.

- Вы что, с ума сошли?! - в ужасе закричал он сдавленным голосом. - Там же все слышно! Товарищи! Что же вы делаете?!

- Все. Все в порядке, - умоляюще проговорил Сатаров-старший. - Разминочка. Обычная разминочка. Тихо, тихо…

- Ну, все. Хватит, - сказал Васька Нине и Вите. - Отпустите, ну вас к черту.

Глаз у него заплывал опухолью. Нина и Витя выпустили его. Он осторожно потрогал глаз рукой и ухмыльнулся, глядя на младшего Сатарова.

- Крепенький паренек…

- Работать сможешь? - деловито спросил его Витя.

- А как же? Размялся, разогрелся - хоть сейчас на манеж.

Неподалеку от них, зажатый старшим братом в углу, Сатаров-младший щупал вздувшуюся верхнюю губу и с яростью говорил:

- Ноги он мне переломает!

- Ну и правильно, - сказал старший. - У них там с Нинкой серьезно, а ты лезешь между ними и треплешься.

- Да я его как котенка удавлю!

- То-то у тебя губа наперекосяк стала, давитель, - улыбнулся старший брат.

- Я его еще разрисую, как бог черепаху!

- Жаль, - вздохнул Сатаров-старший. - Тогда мне самому придется набить тебе морду.

Он заботливо пощупал верхнюю губу младшего брата и стал спокойно считать, загибая пальцы:

- После этого ты три дня не сможешь работать. У тебя три раза по восемь - это двадцать четыре рубля вылетают из зарплаты. И у меня - трижды десять - тридцать… Итого: мы с тобой теряем пятьдесят четыре рубля. Нерентабельно.

- Ты что, в своем уме?

- Нет, серьезно, браток.