И вот Ирочка одна на улице, свободная, как птичка. За спиной такая же стена, как во дворе; возле стены — забор из проволоки, а между забором и домом — заросли. Там темно, страшно. Улица хоть и узенькая, с глубокими рытвинами, но тянется она в оба конца так далеко, что у Ирочки дух захватило. И тихо было тут, так как по этому переулку редко кто проходил или проезжал.

Ирочка пустилась в дорогу по рытвине, будто по глубокому рву. Земля была испещрена забавными длинными полосами, чёрточками, ямочками и бугорками. Ей захотелось потрогать бугорок, а он тут же рассыпался под руками. В другом. месте Ирочка нашла соломинку, гладкую, круглую, с дырочкой посередине. Но стоило ей только поковырять в земле этой соломинкой, как она сломалась. Обидно, что в жизни случаются такие неприятности! К счастью, взамен соломинки Ирочке попался камешек, а потом даже железный крюк…

Сзади послышался грохот, а затем гудок. Ирочка оглянулась и увидела автомобиль. Ну, такой штукой её не удивишь! Сколько раз у них во дворе стояли машины, а она вертелась рядом, дотрагиваясь до них руками. Раз она даже сидела внутри, а Арсенька что-то такое делал, чтобы машина гудела. Вот и эта машина гудит, видно, для того, чтобы позабавить Ирочку. Даже остановилась. Ну что ж, очень хорошо, можно и гудки послушать. А тут сзади остановилась ещё одна машина и тоже загудела. Потеха, да и только! Ирочка и не знала, что здесь бывает так интересно.

Из машины высунулся дядя и стал ей махать рукой. Ирочке это понравилось, и она ему в ответ засмеялась. Видно, и дяде это понравилось, так как он вылез из машины и подошёл к ней. Но теперь Ирочка увидела, что он не такой уж добрый и весёлый. Он ей что-то сказал строгим голосом, потом взял подмышки и понёс. Ирочку охватил страх: куда он несёт её? Что с ней будет? Но не успела она крикнуть: «Мама!», как очутилась за проволочной сеткой, возле дома. А машины уехали.

Всё это случилось так быстро и неожиданно, что Ирочка растерялась и не знала, что ей делать дальше. Плакать уже поздно, возвращаться на улицу не хочется. Надо тогда обследовать чащу, которая находится между домом и забором.

Здесь лежали чёрные доски от бывшего тротуара, а по бокам зеленели заросли. Дорога по этим доскам была самой интересной из всего сегодняшнего путешествия. Стебли растений поднимались выше головы, между ними вдруг открывалась светлая полянка. Вокруг летали огромные жуки и мотыльки, жужжали мухи. А вон в чаще мелькнул зверь, похожий на того котёнка. В другом месте послышался шорох и еще какие-то звуки. Ирочка остановилась, присмотрелась. Там, оказывается, копошатся те самые, которые отобрали у неё печенье. Сердце забилось от волнения. Вдруг как прыгнет перед глазами какой-то комок! Вначале ей показалось, что это её знакомый воробей, а потом она увидела, что это нечто противное, с большой головой и выпученными глазами; и руки и ноги у него есть, как будто с пальцами. Ирочка окаменела. А тем временем комок снова скакнул и скрылся в чаще.

На этот раз всё обошлось благополучно. Но кто знает, что ещё может случиться в таком краю! Надо поскорей отсюда выбираться.

Ирочка заторопилась и через некоторое время вышла на открытое место. Стена здесь заворачивала за угол. Против неё стояли уже совеем огромные деревья, которые поднимались до самого неба. А между деревьями расстилались широкие зелёные просторы.

Откуда-то доносились детские голоса. Временами, из-за угла выбегали ребята и снова скрывались. Раз явился и Арсенька. Ирочка обрадовалась, крикнула, но никто её не слышал и не видел.

И тогда Ирочке стало совсем грустно. Больше её уже ничто не интересовало. Хотелось только одного, быть там, за углом, и увидеть маму, которую она так давно-давно не видела.

Но дорога была длинная. Сначала предстояло ещё перебраться через большой, глубокий ров, в который даже заглянуть страшно. И никто к ней не приходил — ни мама, ни Арсенька.

Ну, Арсенька ещё туда-сюда, но почему нет мамы? И так обидно стало Ирочке, что она тихо и горько заплакала, теперь уже для самой себя.