Слушая эти слова, лорд Харлестон всегда думал, что весьма сомнительно, чтобы какая-то одна женщина смогла бы удовлетворить его, и что вскоре после свадьбы он все равно начнет осматриваться в поиске новых развлечений и, безусловно, новых женщин.

Но — словно это подсказал какой-то внутренний голос — он знал, что его брак с Нельдой будет не похож на те браки, которые он наблюдал в окружении Мальборо-Хауса.

Не будет никаких романов, никаких тайных свиданий.

Не будет надушенных записок, не будет соседних спален в загородных особняках, ни в коем случае — он не станет приглашать в свой дом таких мужчин, каким он был сам, мужчин, которые, без сомнения, захотят соблазнить столь очаровательную женщину, как Нельда.

«Я люблю ее! Она — моя!»— наконец-то признался он себе яростно и решительно.

Лорд Харлестон ушел в спальню, но и там долго лежал без сна, прислушиваясь к мерному перестуку колес, которые, казалось, вторили стуку его сердца:

— Я люблю ее! Я люблю ее!

Утром, одевшись, лорд Харлестон вошел в гостиную и обнаружил, что завтракать он будет в одиночестве.

— Я заглянул к молодой леди, ваша светлость, — объяснил слуга, — но она спала так сладко, что я не решился ее будить.

— Вы правильно поступили, — похвалил его лорд Харлестон.

Он понимал, что, если Нельда выспится, это только пойдет ей на пользу.

Хотя она и была такой храброй, хотя и нашла в себе силы вести себя как ни в чем не бывало, но горе, которое она испытывала из-за гибели родителей, и те беды, с которыми она столкнулась, любого бы выбили из колеи, не говоря уже о молоденькой девушке.

«Сон — лучший целитель», — вспомнил он слова матери.

Лорд Харлестон подумал, что Нельде как раз необходимо лечение, — и сон принесет гораздо больше пользы, чем любые слова сочувствия или лекарство врача.

Она проснулась только ближе к вечеру.

Когда Нельда вышла в гостиную с нежным румянцем на щеках, с глазами, все еще полусомкнутыми дремотой, она выглядела такой милой, что лорду Харлестону пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не обнять ее.

— Я прошу прощения, — сказала она.

— Вам не за что извиняться, — улыбнулся он.

— В жизни еще не спала так долго. Мне казалось, что я плыву в небе на облачке, а сейчас у меня такое чувство, будто за это время пролетели столетия, и я их пропустила.

— Вы ничего не пропустили, — заверил он, — разве что тоскливый пейзаж за окном.

Нельда тихо засмеялась и села напротив него.

— Когда я раньше ехала этой дорогой, — молвила она, — я все думала, какая же она огромная, эта Америка. Очень, очень огромная.

— А Англия вам покажется очень-очень маленькой, — проговорил лорд Харлестон.

Он увидел, как сверкнули из-под ресниц ее глаза, словно ее напугала мысль о поездке в Англию, и поспешно добавил:

— Но мы туда поедем еще не скоро, и у нас будет предостаточно времени вместе повосхищаться американскими масштабами.

Он увидел, как изменилось ее лицо при слове «мы».

Они немного помолчали, а потом Нельда сказала:

— А не могли бы мы быть вдвоем… Вы и я?

— Именно этого мне бы хотелось, — ответил лорд Харлестон, — но, как я понимаю, у Уальдо есть другие соображения на этот счет.

— Я… не хочу… видеть его.

Казалось, слова сами соскользнули у нее с языка, а она не смогла сдержать их.

— Почему вы так говорите? — спокойно спросил лорд Харлестон.

Нельда опустила глаза, уставившись на свои руки, сцепленные на столе.