|
— Не мне спасибо, а Кэрри, — поправил меня Кауфман. — Это она здесь хозяйничает. У нее на кухне я такой же гость, как и вы. А что восхитительно — это правда. Свежая курятина — она таки всегда приятнее тех замороженных мясных кирпичей, что ваш слуга обычно заряжает в комбайн. — Свежая курятина? — переспросил я. — Как вас понимать? — Так и понимайте: еще три часа назад это глупое пернатое создание кудахтало у нас на заднем дворе, — развел руками дядя Наум. — И как оно туда попало? Ни разу не видел, чтобы в округе летали такие крупные птицы. Здесь уже и воспитанные Кауфманы не сумели удержаться от смеха. — Вы нас удивляете, молодой человек, — произнес хозяин, продолжая улыбаться, — А впрочем, почему «удивляете»? Наоборот, ваши вопросы вполне естественны для обычного современного человека с обычным запасом знаний. Конечно же, курицы не летают, и дядя Наум не стреляет в них из окна из нервно-паралитического стиффера. Все куда проще, когда-то давным-давно я служил на птицеводческой ферме в Дели. Уходя в отставку, я и купил там несколько этих не особо прожорливых птичек. Пока вез их домой, бедняжки подняли в боте жуткий гвалт — не понравилось им кататься с восьмикратной звуковой скоростью. Они ведь у нас обычно в живом виде и не путешествуют. Я соорудил для курочек вольерчик, рассчитал им рацион, и теперь эти милые твари вот уже много лет несут нам яйца, высиживают птенцов и накапливают жир. Все, что от меня требуется, так это кормить их, запускать к ним в клетку клинер-модуль да регулировать их популяцию, кушая самых разжиревших. Кауфман говорил об этом так обыденно, словно вел речь о широко распространенном среди пенсионеров увлечении, наподобие выращивания благоухающей флоры или содержания пушистой фауны. Ну с кошками и собаками все ясно: я тоже могу подолгу с умилением наблюдать за игрой какого-нибудь лопоухого шпицбергенского добервейлера — снимает стресс и все такое. Но держать у себя в доме стаю громадных птиц, чтобы поедать их!.. Сдается мне, это далеко не последнее чудачество дяди Наума, о котором я узнаю. Таинственный человек дядя Наум… хотя и открытый. — Обожаю рубить куриные головы, — заметила Каролина с плотоядной улыбкой. — Нет лучшего способа высвободить негативные эмоции. Не надо никаких релаксантов — дайте только топор и курицу. Когда-то мы ещё держали кроликов, и я давно прошу папу снова купить их — шкурки с кроличьих тушек сдирать куда проще, чем выщипывать птичьи перья. Но папе надоела крольчатина… Капитан, с вами все в порядке? О да, конечно, в порядке! Не обращайте внимания на мою отвисшую челюсть, на самом деле я совершенно спокоен! Что здесь необычного: папаша растит дочурке зверушек, а она, счастливо улыбаясь, обезглавливает их на заднем дворе, после чего жарит вон в том горячем железном ящике; кстати, вспомнил, как он называется: печка!.. Затем, выплеснув накопившуюся за день негативную энергию, Кэрри зовет папу, и милое семейство Кауфманов садится ужинать и пить кофе… — Хотите кофе, капитан? — осведомился дядя Наум — добрейшей души человек, подаривший родному дитя для его любимого занятия острый топорик. — Да, спасибо… — автоматически отозвался я, не сводя глаз с обворожительной улыбки сидящей напротив куроубийцы. Пожалуй, чашка кофе — это как раз то, что мне сейчас нужно. |
