|
Наличие этого права наивно связывают с «Русской правдой» XI–XII веков — отдельными княжескими узаконениями для Новгорода, основанными на местном праве и новых княжеских законах. Полагают, что правнук Ольги Ярослав Мудрый начал создавать «Правду», желая постепенно заменить царившие среди воинов и городских «мужей» древние обычаи кровной мести, например за удар оружием, денежными штрафами (вирой). Но на столетие раньше в договоре Игоря с греками 944 года читаем то же самое: «Если же ударит мечом, или копьем, или иным каким-либо оружием русский грека или грек русского, то для греха пусть заплатит виновный 5 литр серебра по закону русскому». То есть законы, подобные утвержденным в «Правде», существовали на Руси задолго до Ярослава. В дружинной и городской среде они действовали еще до начала правовой деятельности княгини Ольги.
Дружинники, как и горожане, были особым социальным слоем над колоссальной толщей славян, финно-угров и быстро ассимилируемых славянами балтов. Они, как мы помним, не считали важной принадлежность к какому-то племени. Напротив, материальная культура дружин и городов, которую исследуют археологи, была подчеркнуто полиэтнична. Городские ремесленники в своем производстве не исходили только из местных нужд. Купцы, обеспечивая местные племена товарами, которые те сами не производили, старались получить взамен именно товар для международной торговли. Воины полагали, что относятся к некоему высшему братству, призвание которого всюду — брать дань, в то время как всем, блюдущим племенные традиции, на роду написано им эту дань давать. Именно князья со своими воинами (а князей на Руси, видимо, было довольно много) диктовали свою волю всем, за исключением городских «свободных мужей», которые при случае могли поправить, а то и отправить подальше князей с их дружинами. Саму княгиню, жившую в личном замке Вышгороде, терпели лишь постольку, поскольку ее многолетняя деятельность по «устроению Руси» была удобна дружинникам и городским мужам. Они богатели, сбор налогов больше не напоминал военные операции. Зимой можно было пировать, а не искать себе «порты» в полюдье. Выгодный сбыт собранной дани и скупленных у племен товаров «за морем» позволял лучше вооружаться, расширять число воинов, возводить города. Выросший среди ратоборцев Святослав стал настоящим барсом, а собранные матерью средства позволили ему сформировать большую профессиональную дружину. Это были уже не «шайки» князей, кормившиеся разбоем и служившие ядром ополчений всей Ильменско-Днепровской водной системы для «масштабного грабежа» на Черном и Каспийском морях. Святослав, после своего правления в Новгороде княживший в Киеве, получил небольшое, до 10 тысяч воинов (таково их число в летописях), но мобильное войско, способное самостоятельно решать стратегические задачи. Древнейшее сказание и за ним летописцы говорят об этих новшествах кратко и обобщенно: «В год 964. Князь Святослав вырос и возмужал, стал собирать много воинов храбрых. Ибо сам был храбр и ходил легко, словно барс, и много воевал. А возов с собой не возил, ни котла, ни мяса не варил, но, тонко нарезав мяса — конину, или дичину, или говядину — и испекши на углях, ел. Не имел он шатра, но потник постилал, а седло в головах. Такими же были и все остальные его воины. И еще посылал (Святослав) в иные земли, говоря им так: "Хочу на вас идти"». «Иду на вы» — позднейшая литературная перелицовка слов летописи, буквально говорящей: «Хочю на вы ити». Кем были эти «вы», вовсе не разделявшие стремление князя Святослава явиться к ним, мы вскоре узнаем. Эти сведения, хотя и кратко, отражены в письменных источниках. Гораздо сложнее вопрос, с чем Святослав собирался идти «на вы»: каким войском, оружием и боевыми возможностями он располагал. |
