Никон развил мысль о судебной роли князей на примере северных племен Руси. «Во времена же Кия, Щека и Хорива новгородские люди, называемые словене, и кривичи, и меря — словене свою волость имели, а кривичи свою, а меря свою, каждый своим родом владея, а чудь своим родом», — совершенно справедливо пишет летописец. Археологи вполне ясно различают эти большие племенные союзы славянских и финно-угорских племен, тесно связанных между собой совместным владением важными водными путями.

Новгородские словене владели обширной озерной территорией на севере. Границами их земель служили волоки — участки, где суда приходилось тащить по суше, — между внутренней системой рек и озер (выводящей в Балтику) и водными системами Волги, Днепра, Западной и Северной Двины. Именно новгородцам открывались пути к освоению северо-востока (населенного финно-уграми — заволочской чудью), к свободному путешествию по воде на восток, юг и запад, в земли, уже занятые союзными и родственными племенами.

Пройдя по древнерусским водным путям из Новгорода на восток, мы переволоклись бы в речку Медведицу — приток Волги — и остановились в одном из новгородских форпостов на Волжской водной системе с характерными названиями: Торжок, Волок Дамский, Бежецк. Эти торговые места, перевалочные пункты, были издавна пограничными и спорными между новгородцами и жителями Верхней Волги, главным образом — мерей. Сильное финно-угорское племя меря, быстро вошедшее в орбиту славянской цивилизации, справедливо рассматривалось летописцем как одно из племен, составивших основу Древнерусского государства.

Главным городом мери был Ростов Великий на озере Неро, связанном небольшой речкой с Волгой. Чуть выше по течению в Волгу впадала река Шексна, текущая из новгородского Белого озера, вокруг которого тесно сплетались интересы словен и мери. Ведь оттуда, через переволоки, открывался путь в Онежское и Ладожское озера, а из последнего Нева вела в Финский залив. На север от Белоозера лежал по реке Онеге путь в Белое море, а по Сухоне — в Северную Двину и Вычегду, по которой нетрудно было достичь уже бассейна реки Печоры на востоке, в землях коми. Финно-угорский народ коми населял весь будущий Русский Север, от Норвегии на западе до Урала и Западной Сибири на востоке.

На юго-западе с владениями Новгорода была тесно связана земля большого славянского союза племен кривичей. Их владения охватывали верховья Волги, Днепра и Западной Двины, систему Чудского и Псковского озер. Кривичи тяготели к трем городам на трех водных системах: у Чудского озера — к Изборску (позже Пскову), на Западной Двине — к Полоцку, а у истоков Днепра — к Смоленску. Истоки Волги и Западной Двины сходились в земле кривичей. Правда, плыть по Двине в Балтийское море пришлось бы отчасти через земли воинственной литвы и жмуди. Легче было бы подняться волжским притоком Тверцой на север, перейти через волок в Мету и сплавиться в Ильмень. Реки Мета и Тверца служили рубежами кривичей со словенами-новгородцами и мерей-ростовцами. Вывезти на Балтику то, что ввезено или произведено в бескрайних владениях кривичей, можно было и через многочисленные финно-угорские племена чуди в низовьях Чудской водной системы. Новгородцы, осторожно распространявшие здесь свое влияние, не могли ссориться с кривичами.

Только средневековые западные авторы полагали, что «из варяг в греки» лежит сплошной водный путь. На самом деле между словенской рекой Ловатью и верхним Днепром, где кривичи благоразумно построили град Смоленск, приходилось идти волоком до Двины и лишь затем переволакивать суда в Днепр. Миновать Западную Двину было нельзя. Вот почему стоявший на ней Полоцк, а затем и днепровский Смоленск стали такими важными городами при создании Древнерусского государства. Но и до его появления, до объединения славянских и финно-угорских племен под одной властью, эти союзы племен ставили города весьма мудро именно в ключевых пунктах торговых путей.