Княжение Олега в «Повести» отмечено интересными событиями. В 883/884 году он завоевал живших западнее Киева древлян и стал брать с них дань по черной кунице (надо полагать, с «дыма» в год). В следующем году победил северян (сильный союз племен к северо-востоку от Киева, в районе Чернигова), возложил на них дань легкую, зато запретил платить дань хазарам, объявив себя их противником. В 885/886 году Олег послал спросить у радимичей: «Кому дань даете?» Те ответили, что хазарам. (Из чего логично заключить, что Любеча Олег прежде не брал и в главном городе радимичей своих мужей не сажал.) В результате переговоров радимичи согласились давать хазарскую дань Олегу. А с племенами уличей и тиверцев к юго-западу от Киева он воевал безуспешно.

На этом представления составителя «Повести» о том, чем мог бы заняться Олег, иссякли на 17 лет. Он старался, конечно, заполнить эти годы самыми разными рассказами о древних временах, в частности о Кирилле и Мефодии, создателях славянской азбуки, и даже об апостоле Павле, который приходил учить славян в Иллирик. Этот рассказ помог составителю «Повести» объяснить читателю ту странность, что русь получила название от варягов, а язык у нее отчего-то славянский.

«Славянскому языку, — сказано в «Повести», — учитель есть Павел, от которого языка и мы есть русь. Тем же и нам, руси, учитель есть Павел апостол, потому что учил он язык славянский и поставил епископа и наместника после себя Андроника славянскому языку. А славянский язык и руский один: ибо от варягов прозвались русью, а раньше были славяне». — Мы и так не сомневались, что воинственные отряды руси состояли в основном из славян со множеством примкнувших к ним представителей других народов, потому и говорили они на объединяющем всех славянском языке, но подтверждение этого летописцем звучит приятно. Русь как племя Рюриковичей — явная ошибка, поскольку воинственные русы появились на международной сцене до Рюрика, даже если верить в его призвание славянами и финно-уграми в 862 году. Но верное служение летописца династии заслуживает уважения. И служит примером для историков до сего дня.

Все-таки заполнять пустующие годы «княжения Олега» было трудно. В 903 году составитель «Повести» объявил Игоря взрослым и женил его на Ольге. Год был выбран произвольно, через 20 лет после завоевания Олегом Киева (когда Игоря еще носили на руках). Это выглядит сомнительно. В те времена юноши женились не в 21, а в 12–15 лет. Много позже, в XIII веке, князь Александр Ярославич, вскоре прославившийся битвой на Неве, женился в 18 лет; это было немалое отступление от обычая. Так что Ольге еще «повезло»: подумав о традиционном возрасте женитьбы князей, монах-летописец мог датировать ее брак IX веком.

Итак, в 903 году «Игорь вырос и ходил по Олеге и слушал его. И привели ему жену из Пскова именем Ольгу». В Начальной летописи этот брак не датирован, зато сказано, что «Ольга была мудра и смыслена». Составитель «Повести» Ольгу хвалить не стал. Зато он расцветил рассказ предшественника о походе Олега на Византию, перенеся его с 922 на 907 год. В состав войска Олега он включил варягов и почти все известные ему племена Руси: словен, чудь, кривичей, мерю, полян, северян, древлян, радимичей, хорватов, дулебов и тиверцев. А число их ладей увеличил со ста до двух тысяч. Соответственно, число русских воинов выросло с четырех тысяч до 80 тысяч, а размер взятой с греков дани повысился с 9.792 килограммов до 19 с половиной тонн серебра. А ведь русские, согласно «Повести временных лет», пошли на Царьград «на конях и кораблях», то есть их войско было еще больше!

Кроме того, пока Олег с войском стоял, «мало отступив от города», его послы «Карл, Фарлоф, Вельмуд, Рулав и Стемид» заключили с императорами Леоном и Александром договор.