Изменить размер шрифта - +
.. И быть сытым куском теплого хлеба и быть пьяным от глотка родниковой воды... В час отлива, на голубом песке белые россыпи чаек. И можно рисовать на песке воздушные замки и бегать по теплым лужам, поднимая алмазные брызги...

Дважды в наши зимние побывки на Соловках мы ходили на лыжах к Заяцкому острову. Было боязно, когда лыжи неожиданно проваливались сквозь наст в талую воду, ледяную кашицу, пропитанную морским рассолом. К счастью, в таком рассоле лыжи не обмерзают и можно продолжать путь. Вблизи “острова погибших кораблей”, где были затоплены старые буксиры “Акмолинск” и др., мы увидели, как по склону Заяцкого острова пробегают какие-то черные тени. Напуганные рассказами о волках, которые иногда по льду прибегают с материка, мы решили укрыться на “Акмолинске”. Собравшись с духом, в телеобъектив разглядели, что это были не волки, а олени. Стадо соловецких оленей, около тридцати голов...

В некоторые зимы, когда на острове выпадает особенно глубокий снег и трудно добраться к корму, олени с мыса Печак переходят через пролив на Заяцкий остров, где штормовые ветры сдувают со склонов почти весь снег и где добывать корм легче...

Антарктические чайки — крачки — прилетают на Соловки с берегов далекого острова Кергелен. Пролетев почти над всем миром более 16 тысяч километров, крачки спешат к узкой полоске земли на Белом море — к острову Малая Муксалма... Так и мы, услышав весной призывные крики перелетных птиц, собираемся в путь-дорогу к заветному острову...

Между небом и морем, в жемчужном ожерелье тающих льдин смотрятся в воду замшелые крепостные стены. Не меркнущее солнце торопит приход весны, и в июне взрываются почки в березовых перелесках. Караваны птиц возвращаются к своим гнездам, и журавлиное курлыканье звучит над притихшими заливами и озерами. Две недели на Острове, две недели белых ночей и встреча с загадочными беломорскими миражами...

...Знаю, читал, наслушался страшных рассказов про погружение во тьму. Видел на Голгофе ту страшную надпись на стенке в бараке, которая сегодня прошла по всем выставкам “Мемориала”. И сам, как многие из моих современников, пережил многое (с 1946 по 1954 год Борис Ведьмин провел в лагерях Саров, Кузнецк, Тайшетлаг. — М. Г.)... потом всегда, на всех дорогах Острова с нами встречаются “души умерших людей”... Мы не умеем, но, как можем, молимся об их упокоении...

И хотелось бы теплом наших сердец согреть эти бесприютные тени, этот Остров Гйбели и Спасения...

На Анзере мы работали из последних сил с нашими штативами и железками в поисках синей птицы... Увидеть и сохранить для всех хрупкую красоту анзерских пейзажей.

Пустынный берег одинокого северного острова. Пустынная дорога, убегающая по зеленому ковру нетоптаных трав. Наш Остров, наша дорога... Трепещут под морским ветром цветы и трава. Белый песок и синее море... Мы снова на Острове, в Кирилловой губе, и, не шелохнувшись, затаив дыхание, слушаем Страсти Баха и думаем про наш Остров и благодарим Бога за эту встречу».

25 октября 1990 года Священный синод Русской Православной Церкви принял решение возобновить деятельность Соловецкой обители, а через два года указом Святейшего патриарха Алексия II наместником Соловецкого монастыря был назначен игумен (ныне архимандрит) Иосиф (Братищев). Монастырю были переданы второй и третий этажи корпуса у Никольских ворот, где располагались домовый храм и кельи насельников обители. Также службы совершались в Филипповской церкви, однако прилегающие к ней корпуса занимала гостиница Соловецкого музея.

Таким образом, спустя ровно 70 лет на острове было возрождено монашество с поставлением наместника при священно-архимандрите Соловецкого Спасо-Преображенского ставропигиального монастыря Святейшем патриархе Московском и всея Руси. А в мае 1992 года в праздник Благовещения игумен Иосиф совершил первый постриг насельников обители в монашество.

Быстрый переход