Понимая, что от него ждут ответа, Антон неопределённо пожал плечами.

— Я просто пошутил. Честно. Я не знал, что так получится.

— А ты оказывается заядлый шутник. Сначала пошутил насчёт жвачки, так что полшколы с урока сбежало. Тебе бы призадуматься о своём поведении, а ты продолжаешь шутить.

— Я больше не шутил, — помотал головой Антон, не понимая, куда клонит директор.

Он искоса бросил взгляд на девчонок в надежде, что получит подсказку от них, но резкий окрик главы школы заставил его вытянуться по стойке смирно.

— Ты по сторонам не озирайся! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

— Я не понимаю, что я такого сделал? — растерялся Антон.

— Ты ещё дерзишь?! — взорвался директор. — Не понимает он, овечка невинная. Я тебе мозги прочищу, шут гороховый.

Валентин Степанович извлёк из ящика розовый пенал с Барби и потряс им в воздухе.

— Это твоё?

— Нет, — честно ответил Антон.

Это была сущая правда. Изначально пенал принадлежал Насте, а потом перешёл в собственность щекастой.

— А чьё? — спросил директор, буравя Антона взглядом.

Антон неопределённо пожал плечами, не желая подставлять Настю.

— Не хочешь говорить? Что ж. Дадим слово твоим товарищам.

Валентин Степанович обернулся к Лариске, и та охотно доложила:

— Он этот пенал продал Тане Филиппенко.

— Значит, потакаем спекуляции? — грозно спросил директор у щекастой.

Та втянула голову в плечи, отчего и без того короткая шея совсем исчезла.

— Громова тоже хотела купить, но у неё денег не хватило, — угрюмо произнесла она, кивнув на Лариску.

— Не правда. Я только для интереса спрашивала, — возразила Лариска.

— Нет, правда. Тебе не досталось, потому и наябедничала, — заметила Таня Филиппенко, не желая взваливать всю вину на себя.

— Давайте оставим выяснение отношений на потом, — властно оборвал их спор директор и снова обратился к Антону: — Я только хочу узнать, как у тебя хватило наглости в первый же день устроить в школе базар?

— Я же ничего плохого не сделал, — защищался Антон, не понимая, почему из-за какого-то пенала нужно поднимать бучу. Спрос родил предложение. Девчонки хотели купить, он — продать. И все довольны, кроме Лариски, которой пенал не достался.

К его удивлению, взрослые придерживались иного мнения. Алевтина Викторовна гневно воскликнула:

— Как тебе не стыдно! Тебе не приходило в голову, что брать деньги со своих товарищей нехорошо.

— Но я же не просто так взял? Это честный бизнес. Я ей — пенал, она мне — деньги, — сказал Антон, не понимая, в чём его обвиняют.

— У него отец спекуляцией занимается, — доложила Лариска.

— Ничего не спекуляцией, а поставками импортной одежды, — возразил Антон.

— Он работает в торгпредстве? — поинтересовался Валентин Степанович.

— Нет.

— А где же? Насколько я знаю, другие учреждения поставками из-за рубежа не занимаются?

— Он не в учреждении. Он сам по себе.

— Фарцовщик, — ехидно буркнула Лариска.

— Помолчи, когда к тебе не обращаются, — одёрнула её Алевтина Викторовна, а Валентин Степанович внушительно произнёс:

— Значит, яблочко от яблоньки. И ты решил пойти по стопам отца. Да, Алевтина Викторовна, случай серьёзный. Надеюсь, вы понимаете, что с этим надо что-то делать.