|
Дама закончила свою краткую и вполне связную речь и отключилась. А Александр на следующий же день отправился на ВВЦ и, едва взглянув на это чудо, тут же выложил деньги ошалевшей от счастья китаянке. Не торгуясь. Похоже, та уже и не чаяла ее продать. Черный лак ширмы слегка поседел от пыли. Все-таки цены на семена и китайскую расписную ширму несопоставимы… Воодушевленный удачей, Сашка помчался на Ленинский проспект в дорогой бутик под броским названием «Колониальная мебель» и не мудрствуя лукаво закупил все, что посчитал необходимым для приятного пребывания бабушки в его доме. Старушка несильно разбиралась в восточных тонкостях. Так что малазийская мебель из темного дерева с «китайскими» штучками ей понравилась, от ширмы она пришла в полный восторг. Словом, она была полностью удовлетворена, всячески обласкала Александра и назвала его «самым заботливым внуком за всю историю человечества».
— Надо же, всего две недели прошло! — удивился Семен. — А мне кажется, мы уже с месяц не виделись. — Потому что ты баклуши бьешь. Был бы делом занят, дни пролетали бы с космической скоростью. Как у меня. Представляешь, вместо того чтобы операциями заниматься, мне приходится еще и кучу организационных дел решать! То налоговая в конце года насела, едва расквитался. То СЭС совсем озверела, уж не знают к чему придраться. И это утряс, слава богу. Так теперь пациентка на нас в суд надумала заявлять. Ей, видите ли, новые веки не нравятся. Видел бы ты прежние ее веки! Страх и ужас! Ей, по-моему, у психиатра надо лечиться, а не к пластическому хирургу обращаться… С утра запрягаюсь, за день половину запланированных дел не успеваю завершить, а уже и ночь. — Он взглянул в окно: — Вот, скоро опять темнеть начнет. А ведь еще и двух нет. А сколько еще нужно успеть! — Я баклуши не бью, — с достоинством парировал Семен, терпеливо выслушав жалобы брата. — Я коплю впечатления. У меня творческий процесс, который выходит за рамки временных категорий. То есть он у меня постоянный. — Ну, загнул! — с уважением взглянул на него брат. — Творческий процесс… Ладно, давай скоренько, чего надо? — Только не ругайся, — предупредил Александра младший брат. И приступил к главному: — У меня тут героиня приболела, да так серьезно, что я в полной растерянности. Представляешь, у нее рак груди! — Тьфу на тебя! За что ты ее так? Знаешь, дорогой, ты эти штучки брось. С онкологией не шутят. Мы тут люди суеверные, так что выбери что-нибудь попроще. Пускай лучше у нее будет гнойный аппендицит. Это хоть и серьезно, но операбельно. — Да нет, ты не понял, она от переживаний заболела. Несчастная любовь и все такое. От переживаний аппендицит не беспокоит. — Ну, хорошо, может, тут ты и прав. Действительно, есть такое мнение, что, допустим, онкологические заболевания возникают и на нервной почве, — сразу сел на своего конька Александр. — Правда, это всего лишь мнение, статистическими данными оно не подтверждено. Семен, воодушевленный поддержкой врача, продолжил: — Она в маленьком городке живет, где все на виду друг у друга. К врачу обращаться боится — все сразу узнают, сплетничать начнут. Ее и так осуждают, что столько лет влюблена и верна одному мужику, а он на нее ноль внимания. — Семен рассказывал о своей героине, как о живом человеке — с сочувствием и беспокойством. — Ну, так по сюжету надо. Ты мне не можешь дать чью-нибудь историю болезни: с анамнезом, лечением и прочей медицинской дребеденью? Я же должен досконально владеть темой, чтобы соблюсти достоверность. — Семка, ты соображаешь, что говоришь? Хоть ты у нас и писатель, твоя журналистская бесцеремонность так и прет из тебя. |
