Они провели на островах несколько часов, осмотрели их и-описали. А еще через десять часов вертолет достиг берега нового материка…

В Землеграде еще оживленно обсуждалось это открытие, когда пришла новая неожиданная радиограмма:

«Звездолет Батыгину

Землеград Травину

Найдены следы пребывания разумных существ тчк Обнаружен оставленный ими документ тчк Вылетаем обратно тчк

Ни в Землеграде, ни на плато Звездолета никто этой телеграмме не поверил. Батыгин, связавшись по радио с Травиным, сказал, что он удивлен поведением Виктора и Свирилина. После всего, что они видели, после всех выводов, которые они сделали, «обнаружить» на Венере разумные существа и прервать из-за этого работу отряда мог только пустой романтик.

В ответ на телеграмму Виктора Батыгин послал приказ продолжать работу.

С вертолета ответили, что посев они закончили и теперь следуют в Землеград.

Это было неслыханно — не подчиниться приказу начальника экспедиции! Все отлично понимали, что никакие личные симпатии не спасут Виктора от самого страшного наказания: устранения от всех без исключения экспедиционных дел до возвращения на Землю.

Но оказалось, что Виктор в спешке и волнении непродуманно составил телеграмму и поняли его не совсем правильно. Виктор и не имел в виду венерцев, нет, речь шла совсем о другом.

Придя к Батыгину, Виктор молча протянул ему металлический цилиндр, и Батыгин сам вынул из него белый лист, испещренный непонятными значками.

— Венеру кто-то посещал до нас, — сказал Виктор.

Этого Батыгин не ожидал.

— Я понял тебя совершенно иначе, — признался он, разглядывая странный документ. — Бумага это, что ли?

— Похожа на бумагу, но уж очень плотная. А значки…

— Значки похожи на буквы. Но не будем забегать вперед. Рассказывай все подробно.

Виктор рассказал о первых часах полета, о том, как они достигли архипелага и опустились на него.

— Мы пытались обнаружить хоть какие-нибудь признаки жизни на нем, — говорил Виктор, — но архипелаг оказался таким же безжизненным, как и материк. Тогда мы полетели дальше, следуя строго на запад. Вскоре мы заметили на горизонте темные неподвижные облака и поняли, что перед нами вершины гор. Дальнейшие наблюдения убедили нас, что мы открыли материк, тогда я послал вам радиограмму… После короткого отдыха мы отправились на юг и посеяли с воздуха часть семян на приморской равнине в тропическом поясе, а потом решили перелететь через горный хребет и засеять внутренние части материка. Хребет оказался высоким, но не очень широким, и сразу же за ним открылась обширная равнина. Там мы сделали второй посев. Уже готовясь улетать обратно, мы заметили посреди равнины столообразный останец со странной пирамидальной башней. Мачук подлетел поближе, и всем нам показалось, что башня эта кем-то сложена, а Свирилин сказал, что такие гурии у нас на Земле обычно складывают альпинисты на горных вершинах и оставляют в них записки о своем восхождении. Эти рассуждения об альпинистах и записках, оставленных среди камней, нас рассмешили, и Свирилин даже немножко обиделся. Он спросил: «Ну, как она могла образоваться, эта башня?.. Объясните, если вы такие умные!» Объяснить никто не мог.

Мы решили разобрать гурий. Он был сложен из очень крупных тяжелых камней, взятых, наверное, тут же у останца. Свирилин, Безликов и я забрались наверх и принялись сталкивать камни: нам едва удавалось сдвигать их с места, и поэтому через полчаса нас сменили. Очевидно, существа, сложившие гурий, были значительно сильнее нас или пользовались какими-то машинами…

— Последнее маловероятно, — вставил замечание Батыгин, и Виктор кивнул.

— Мы тоже так решили.