Смех моментально прекратился. Не говоря ни слова и не оглядываясь, они вернулись в дом, оставив Валериуса одного на улице.

Маленький мальчик упал на колени, пытаясь развязать руки, но без толку.

- Я клянусь, что буду хорошим римлянином, - тихо прошептал он. - Клянусь.

Изображение померкло.

- Ты не переубедишь меня, Ашерон. - холодно сказал Зарек. - Я все еще считаю, что он - безжалостный ублюдок, который ничего не достоин.

- А как насчёт этого?

На этот раз, когда зеркало просветлело, Табита увидела весьма искаженную версию преследования своего отца повзрослевшим Зареком в их древнем римском доме.

Мужчина средних лет истекал кровью, лицо выглядело избитым.

Он ворвался в комнату, похожую на обеденный зал, где за столом сидел одетый в доспехи Валериус и писал письмо. Он хмуро поднялся с места, как только увидел обезумевшего отца.

Он упал возле сына, хватаясь за металлические ремни его кирасы.

- Ради Юпитера, помоги мне, мальчик. Спаси меня!

Зайдя в комнату, Зарек резко остановился, увидев Валериуса в полном воинском обмундировании. Свет горящих свечей сиял на его золотой броне, контрастируя с кроваво-красным плащом.

Валериус с грозным видом оттолкнул отца в сторону и медленно вытащил меч из бордовых кожаных ножен, словно готовясь к схватке с Зареком.

- Вот так, мальчик, - злобно усмехнувшись, произнёс отец. - Покажи ничтожному рабу, чему я тебя учил.

- Вперед, ублюдок, - вызывающе рыкнул Зарек. - Я здесь для мести, и ты не можешь убить того, кто уже мертв.

- Я и не собирался, - просто сказал он.

- Валериус, - зарычал отец. - Что ты делаешь, мальчик? Ты должен помочь мне.

С совершенно невозмутимым лицом, Валериус смотрел на отца, как на абсолютно незнакомого человека.

- Мы римляне, отец, и я уже давно не мальчик. Я военачальник, которым вы меня сделали. И вы хорошо научили меня тому, что мы не просим пощады ни перед кем.

Валериус вручил свой меч Зареку рукоятью вперед.

Не говоря ни слова, он отдал честь брату, вышел из комнаты и закрыл двери.

Крики отца разносились эхом, когда Валериус медленно шёл по коридору.

Табита с трудом перевела дух, став очевидцем трагедии их жизни. С одной стороны, она не могла поверить, что Валериус оставил своего отца умирать, но с другой стороны, она все прекрасно понимала.

Бедный Валериус. Бедный Зарек. Они оба стали жертвами одного человека. К одному сыну относились с презрением, потому что он был рабом, а к другому, потому что не был равнодушным и бесчувственным. По крайней мере, до этого момента.

Она взглянула на Зарека, в его глазах еще плескалась боль и ненависть прошлого.

- Зарек, если ты так сильно ненавидел Валериуса, почему не убил и его тоже?

- Пардон за каламбур, но слепой временами близорук.

- Нет, - прошептала Табита. - Ты знал, ведь так? Ты знал, кто заслуживает ненависти, а кто нет.

Ухмыляясь еще более холодно, Зарек перевел грозный, свирепый взгляд с Табиты на Ашерона.

- Это ничего не меняет. Валериус все равно не заслуживает покоя. Он не заслуживает ничего кроме презрения. Он - сын своего отца.

- А ты? - спросила Табита. - Для меня очевидно, что тебя отравляет ненависть, не дающая тебе жить спокойно. Валериус не набрасывается на других. Никогда. По мне, он гораздо больше мужчина, чем ты.

Зарек пронзительно взглянул на нее.

- А ты думаешь, что такая особенная. Что он стоит твоей защиты. Скажу тебе вот что, милашка. Если хочешь узнать, кого действительно любит Валериус, сходи в его солярий. Представляю, как много значит для него Агриппина, что он на протяжении двух тысяч лет хранит ее каменную статую.

- Зарек… - предупреждающе прогремел Эш.

- Что? Это правда, ты сам прекрасно знаешь.