Валери одевалась к обеду очень тщательно. Она облачилась в платьице без рукавов, из белого крепа, простое, но выглядевшее очень пикантно на ее великолепной фигуре. Кроме того, она вымыла голову шампунем, и ее волосы ниспадали почти до плеч, словно блестящий шлем. В ушах посверкивали серебряные серьги, на руке звенел тройной браслет, босоножки из тонких ремешков с перехватом на щиколотке подчеркивали стройность длинных ног. Скотту нравится, что она всегда хорошо выглядит. Побрызгавшись духами «Опиум» от Сен–Лорана, Валери вновь обрела душевное равновесие.

Скотт — человек очень деятельный и здоровый. «Милая Алекс» со своей загипсованной ногой, разумеется, будет сидеть дома на диванчике Валери рассчитывала на следующий же день выехать на верховую прогулку вместе со Скоттом. Она родилась и выросла на овцеводческой ферме, была отличной наездницей и хорошо знала, что в облегающем костюме для верховой езды выглядит бесподобно.

Валери окинула быстрым взглядом свою спальню, просторную, обставленную с колониальной пышностью и в то же время без парадной торжественности. Интерьер был выдержан в легких, воздушных тонах — белый с кремовым; даже мебель, когда–то темная, была перекрашена. Но Валери безумно раздражало, что комната, где раньше жила «милая Алекс», изысканно отделанная к ее семнадцатилетию, так и стояла пустой. Как какое–то святилище! Валери чуть было не заговорила об этом со Скоттом, но благоразумно удержалась.

Она восхищалась этим домом, который был так не похож на сугубо современное ранчо ее отца. Но ведь Фримены не могли претендовать на принадлежность к скотоводческой династии. Они появились на сцене совсем недавно. А Мейн–Ройял — настоящая старинная усадьба. Входя в этот дом, Валери всегда чувствовала невольный трепет, хотя сама была из очень богатой семьи.

В ранней молодости она даже не мечтала обратить на себя внимание умопомрачительного красавца Скотта Макларена, в частности потому, что он был, как известно, безумно влюблен в воспитанницу своей тетки. Но когда великая любовь потерпела крушение, Валери ухватилась за появившуюся возможность продвинуться по социальной лестнице. Она начала посещать все матчи по конному поло, в которых участвовала команда Скотта, чаще всего выигрывавшая эти состязания.

Разумеется, не одна только Валери нацелилась на Скотта. Но она была самой упорной и умела использовать любую ситуацию в свою пользу. Другими словами, умела избавиться от соперниц. В конце концов, если бы Валери смогла заарканить Скотта Макларена, это была бы самая большая удача в жизни их семьи.

И все шло очень даже неплохо, пока снова не возникла «милая Алекс». Валери нашла всех в комнате, которую Эдвина упорно называла оранжереей. Здесь, и правда, было множество великолепных растений, золотистых тростников и пышных гигантских папоротников. Одна стена была сплошь застеклена, пол — мраморный, а посреди комнаты бил фонтан, но, по мнению Валери, это помещение было слишком роскошным, чтобы зваться просто оранжереей. Бога ради, кто же поставит в теплицу антикварный канделябр «баккара» или устроит в парнике массивный, античного вида очаг, который в летнее время наполняли цветущими растениями?

— Было бы чудесно выпить мартини, — сказала Валери с улыбкой.

Скотт показался ей неописуемо привлекательным. «Милая Алекс» сидела на диване рядом с Эдвиной, обе нежно улыбались друг другу. Выглядели они идеально. Эдвине Макларен уже за шестьдесят, но она хорошо сохранилась. Стройная фигура, гладкая кожа, густые волнистые волосы красиво и просто уложены вокруг аристократического лица. Ей бы их покрасить, подумала Валерии. Впрочем, тогда они привлекали бы слишком много внимания.

«Милая Алекс», вместо того чтобы выглядеть бледной и истощенной, смотрелась просто потрясающе в свободном платье, напоминающем кафтан, из золотистого шелка с изысканной вышивкой золотой нитью и крошечными стразами.