- Тихо, тихо, я здесь, - теплое прикосновение вывело ее из забытья.

Она открыла глаза и увидела лицо Самсонова. Он сидел рядом и гладил ее по лбу.

 - Это просто сон. Все хорошо. Ты вспотела.

Варя села на постели. Горел настенный светильник, Самсонов, растрепанный после сна, в одних трусах, подслеповато щурился без очков. Хендрикс тыкался мокрым носом в ее ладонь.

 - Я кричала? – спросила она.

 - С твоим-то голосом? Это был такой вопль, что я удивлюсь, если соседи еще не вызвали полицию. Решат, что у меня здесь пыточная.

 - Прости, - она потрепала собаку за ухом.

Видимо, тот переволновался, и теперь, высунув язык, тяжело дышал.

 - Фу, Хендрикс, отвали, - Самсонов поморщился. – Видишь, даже животное перепугала.

 - Нет-нет, пусть останется. Он у тебя хороший.

 - Что тебе снилось?

 - Ерунда. Обычный кошмар. Иди, ложись скорее, тебе же на работу.

 - Уже половина седьмого. Все равно скоро вставать. Выкладывай, всегда лучше выговориться.

 - Я была связана, меня тащило на лесопилку. И шрамы по всему телу, и Газиев, как мертвец, - ее передернуло.

 - То-то ты мне показалась вчера слишком бодрой.

 - В смысле?

 - Тебя чуть не изнасиловали, а ты была беззаботна и весела. Так и знал, что рано или поздно тебя накроет. Это отходняк.

 - Да ты спец.

 - Как скажешь.

 - Саш… - она замялась. – Ты не посидишь со мной немного?

 - Погоди.

Он сходил за домашней одеждой и плюхнулся рядом с ней поверх одеяла, согнав недовольного Хендрикса.

 - Уверена, что тебе сейчас нужно мужское общество?

 - Ну, ты же ведь ничего от меня не хочешь?

 - Конечно.

Он ответил слишком быстро, и Варя, сама не зная почему, ощутила разочарование. От него исходило тепло, как тогда, в студии. Наверное, у него от природы была повышенная температура тела.

Она не привыкла к чужим прикосновениям. У них с мамой не было принято выражать чувства тактильным способом, поэтому обычно Варя от касаний чувствовала какую-то неловкость, словно нарушались ее личные границы. Когда институтская преподавательница по вокалу впервые похлопала ее по плечу, она вздрогнула от неожиданности. Но теперь ей было отчаянно необходимо дотронуться до кого-то, чтобы доказать себе: она не одна. И девушка робко и неуклюже положила голову на его плечо. От него пахло сосновыми ветками.

 - Иди сюда, - он поднял руку, приглашая ее в свои объятия.

Она прижалась щекой, к его груди, и он заключил ее в крепкое кольцо своих рук. От этого простого жеста поддержки у нее вдруг защипало в носу. Она коротко всхлипнула.

-    Ладно, так и быть, - он вздохнул. - Можешь плакать.

Варя повернула голову, уткнулась носом в его вытянутую футболку и зарыдала, обильно смачивая слезами бессмертный логотип Rolling Stones.

-    Ну-ну, - он хлопал ее по спине. - Все будет хорошо.

Но боль, которая скопилась в ней за те годы, когда ей было не у кого выплакаться на груди, в одно мгновение прорвала плотину.

-    Он сделал с тобой что-то ужасное? - испуганно спросил Самсонов.

-    Нет... нет... - она вздрагивала, не в силах остановиться.

Ей вдруг вспомнился и детский дом, и жесткая критика приемной матери, и тот страшный день, расколовший надвое ее жалкое существование. Она извергала свое горе из самых глубин, пока силы не иссякли. Вернулся разум, а вместе с ним и стыд за произошедшее.

- Прости, - прерывисто прошептала она, не восстановив еще дыхание после долгих рыданий. - Я не собиралась, честно.

-    Что он тебе сделал? Поговори со мной.