– Ты не понимаешь! У меня еще две дочери незамужних. Мне надо создавать себе репутацию щедрого тестя! И потом, можно подумать, я ему «Порше» подарил. Средняя машина, двигатель-гибрид…

– Так, Соловьев, хорош, не надо пересказывать нам то, что ты услышал в автосалоне. И вообще, – Тихомиров разливает водку по рюмкам, – не умеете вы детей выгодно пристраивать. То ли дело я дочь замуж отдал – ни расходов на свадьбу, ни подарков дорогих зятю… Уметь надо!

– Ну-ну, – усмехается Олег Викторович. – То-то ты не знаешь, с какой стороны теперь к Ваське своему подкатиться, чтобы он тебя не послал…

– Ничего подобного! Вася у меня замечательный!..

– Так! – перебивает их Дмитрий. – Нас сейчас танцевать потащат, давайте выпьем по-быстрому!

– Ты у меня самая красивая, Надюша. – Отец бережно ведет дочь в танце.

– Пап, – смеется Надя, – у тебя нас трое таких красивых.

– И вы все трое у меня самые замечательные.

– Все в отца.

– О, да!

Виктор сидит рядом с другом Василием Литвинским.

– Невесту будут красть, Вик?

– Пусть попробуют! Я сразу предупредил: украдут невесту – натравлю отца с твоим тестем. Они быстро переговоры проведут.

– Твоя правда, – смеется Василий. – С этими лучше не связываться.

– Как оно там вообще, Васька? В женатой жизни?

– Прекрасно, – пожимает плечами Литвинский. – Накормлен, обстиран, обласкан. Что еще надо?

Теперь уже смеется Вик.

– Ну, «накормлен» – это не про Надю.

– Научится, – подмигивает Василий. – Машка тоже поначалу ничего не умела толком. А сейчас готовит так, что пальчики оближешь! Только вот блины, – вздыхает преувеличенно печально, – ей не всегда удаются.

– Ну, блины я и сам могу.

– Сам? – недоверчиво ахает Василий. – Блины печешь?

– Пеку. И оладьи тоже.

– Черт, – Литвинский запускает ладонь в рыжий затылок. – Я начинаю сомневаться, на том ли человеке я женился…

Они дружно смеются и ударяют друг друга по ладоням.

Надя и Маша сидят рядом на диванчике.

– Что это наши так веселятся?

– А то ты не знаешь Литвинского? Васька – человек-клоун.

– По-моему, я в первый раз вижу Василия в костюме. Ему очень идет.

– Ой, Надь, не наступай на больное! С утра был просто плач Ярославны по поводу того, что его заставили костюм надеть. Будь его воля, он бы в спортивных штанах и кроссовках пришел.

Надя смеется:

– Хорошо, что не в горнолыжных ботинках. Как у вас вообще, Маш?

– Прекрасно. Не считая того, что мой рыжий – вредный и упрямый.

– Это кто это вредный? – незаметно подошедший сзади Василий обнимает супругу за плечи. – А ну-ка, женщина, пойдем, поговорим. Ну, и потанцуем заодно.

– На ноги наступать не будешь?

– Обижаешь, Машенька. У меня прекрасная координация движений. Надюш, – обратился он к ослепительно красивой невесте, – иди, спасай своего ненаглядного. А то до него опять Евгения Андреевна докопалась.

Николая Самойлова тянет за руку одна из сестер Соловьевых.

– Колька, кончай трескать, лопнешь! Пойдем танцевать!

– Дай последний кусок доесть, – пытается оправдаться широкоплечий парень, друг детства Виктора.