Да, они договорились, но Рейн понимала неясную необходимость установить между ними барьер. Уже так много времени прошло с тех пор, когда она была в полной безопасности, что она уже забыла, как преодолевать настороженность. Кроме того, с Сайласом Флинтом она совсем не чувствовала себя в безопасности. Что-то в нем необычайно ее волновало, и, пока она не разберется в этом получше, не стоит рисковать.

— А у вас нет более удобной обуви для такой работы? — внезапно спросил он, несказанно ее удивив.

Рейн взглянула на свои туфельки. Он попал в точку; она не знала, что ей придется лазить по лестницам, а то бы сама об этом подумала.

— Вообще-то есть, — пробормотала она, а потом неожиданно для самой себя выпалила: — А что, беспокоитесь из-за страховки?

Сайлас перемахнул расстояние, разделявшее их, и стащил ее с лестницы. Она была легкой как перышко, и он опустил ее на пол, но рук не отнял.

— По условиям трудового соглашения с моими служащими, каждый из них должен быть на случай экстремальной ситуации досконально знаком с островом. Если я не ошибаюсь, вы еще и шага отсюда не сделали с тех пор, как приехали.

Взглядом он предлагал ей поспорить с этой безупречной аргументацией. И одновременно всеми органами своих чувств и всеми фибрами своей души, о которых он и не подозревал, Сайлас впитывал стоящую перед ним женщину. Ее волосы — этот странный оттенок, скорее лавандовый, чем пепельный, и ее глаза, теплые серые глаза, отражающие волшебный цвет ее волос… и эту кожу… всю ее, добавил он про себя.

Его рука оторвалась от ее руки и приблизилась к щеке, но, прежде чем он дотронулся до прохладной алебастровой кожи, его остановила вспышка в ее глазах. В какой-то момент он вспомнил о чайке, которую когда-то спас от целой своры диких собак. Поднеся руку к подбородку, он почесал его, как будто это и было его изначальной целью.

Немного отодвинувшись, он наблюдал за ней, озадаченный едва заметным, но явным облегчением, отразившимся в ее глазах. Что за женщина! Он до нее едва дотронулся, а она реагирует так, точно он затащил ее в кладовку, чтобы навалиться на нее.

— Ну, так вот, мне нужно отправиться на остров Пи, закинуть кое-что в лесничество, и думаю, может, и вы поедете со мной? Вам бы это не помешало — вы неважно выглядите.

Они направились на север вдоль открытого пустынного берега, где залив Памлико, казалось, прилагал все силы, чтобы слиться с Атлантическим океаном. Сайлас рассказал ей о бухточке, которая образовалась всего несколько лет назад недалеко от того места, где находилась галерея.

— Бухта Великого поста — так мы ее прозвали. Это было чертовски неудобно. Пассажирскому парому приходилось отходить от острова Хаттерас и тащиться вверх аж до Кеннакиита. В конце концов, островитянам надоело ждать, пока толпа инженеров сообразит, как ее засыпать, и они сделали все сами. Собрали все разбитые машины на острове да и заткнули ими дыру, а сверху еще мешков с песком навалили.

Дождь, который уже накрапывал несколько минут, стал сильнее, принесенный сырым, но на удивление теплым ветром. Рейн, укутанная в светло-голубой непромокаемый плащ и шелковый шарф, следила за невыразительным пейзажем в узенькое пространство между работающими дворниками. В непритязательном салоне джипа было тепло и уютно по сравнению с изморосью снаружи. К тому времени, как они подъехали к заповеднику, она уже оценила скромное очарование цепких прибрежных трав и причудливых, выгнутых ветрами кустарников, которые виднелись на берегу между деревьями.

— Если хотите освежиться, это там, — сообщил ей Сайлас.

Он указал на стаи диких канадских гусей и одного белого гуся. Рейн почувствовала неосознанную общность с большой белой птицей, одиноко примостившейся сбоку канадской стаи.

— Почему она одна здесь такая? Она кажется такой одинокой.