— Почему она одна здесь такая? Она кажется такой одинокой.

— Это большой белый гусь, их здесь гораздо меньше, чем у вас на Западе, но не беспокойтесь о том, что у нее нет друзей. Они тысячами здесь зимуют. Она, наверное, просто решает, стоит ли ей пообедать с друзьями на рифе.

Сайлас понес посылку в контору лесничества, а Рейн помчалась в домик. Пока бежала от джипа, она чуть не промокла, а тонкий шелковый шарф прилип к ее волосам. Жалкие остатки макияжа могли бы с тем же успехом совсем исчезнуть — так было бы даже лучше. Последний раз она надевала этот плащ и шарф при открытии парка садовых скульптур возле музея. Пол и она были там почетными гостями.

Критически рассматривая себя в изъеденном солью стекле, она размышляла, было ли приглашение Сайласа продиктовано личным интересом или простой вежливостью. Этот мужчина был непредсказуем. Совершенно расслабленный, он болтал и болтал, и его глубокий хрипловатый голос не замолкал ни на минуту, пока они пробирались через стоячую воду в полметра глубиной в том месте, где морской прилив слился с дождевой водой, накопившейся на плоской песчаной отмели. И еще она вдруг с ужасом обнаружила, что с интересом рассматривает его сильные вытянутые ноги. Отчаянно надеясь, что он не заметил этого, она отвела взгляд, притворившись, что с большим интересом изучает серый пейзаж за окном.

Потом она ограничивалась лишь случайным любопытным взглядом на прекрасную форму кистей его рук, запястий и предплечий. Поскольку в машине было душно, он скинул куртку и закатал рукава рубашки, и, будучи давним знатоком и поклонником скульптуры, она обнаружила, что характеризует фигуру Сайласа терминами, применимыми к мрамору и бронзе.

Теперь, неуклюже забираясь в машину после краткой пробежки, она почувствовала, как тепло охватывает ее при виде ощутимых различий между сидящим рядом с ней мужчиной и куском холодного мрамора.

Они ехали к югу, и Рейн одновременно ощутила и голод и сонливость. Сегодня Хильда была выходная, поэтому Рейн потеряла счет времени и забыла позавтракать. Разморившись от тепла и позволив глазам закрыться под шум мотора, Рейн проснулась только от голоса Сайласа.

— Я предлагаю еще прокатиться, а потом заехать куда-нибудь перекусить, ладно?

Всматриваясь в запотевшее стекло, она увидела, что они уже проехали галерею и сворачивали теперь на мощеную дорогу, которая вела к маяку.

— Может, мне лучше вернуться в галерею? — заколебалась она. — Что, если какой-нибудь художник принесет новые работы?

— Зайдет еще раз, — спокойно заметил Сайлас.

Он завернул на площадку для парковки и выключил мотор.

— Управляющей галереи необходим отдых — это трудовое законодательство штата.

Когда они вылезли из джипа, он обнял ее за плечи, и они прошли к основанию маяка. Дождь прекратился, но с бурного серого моря ветер дул с такой же страшной силой.

— Как этот маяк по сравнению с вашими на Западном побережье? — прокричал он, перекрывая рев ветра.

— Гораздо выше, — Отозвалась она, придерживая готовый улететь шарф.

— Выше всех, — гордо заметил он ей. — Он четырехступенчатый, выше меня по званию.

Рейн, прижавшись к нему для защиты от ветра, попробовала сосчитать черно-белые полоски на спирали маяка, но перестала это делать.

— Голова кружится, — засмеялась она. — Поверю вам на слово.

— Давайте-ка лучше я вас внутрь заведу, а то вас сейчас сдует.

Сайлас ощущал всем телом прижавшуюся к нему легкую фигурку. Под ветром и дождем ее маска потихоньку исчезала, и он обнаружил, что его как никогда влечет к себе эта женщина, так неохотно раскрывающаяся перед ним. Может, сейчас она отбросит ненужную настороженность.