Джеймс С. А. Кори. Пожар СиболыПространство – 4
Посвящается Джею Лейку и Элмору Леонарду. Джентльмены, мне было очень приятно
ПРОЛОГ БОББИ ДРАПЕР
«Тысяча миров, — размышляла Бобби, глядя, как закрываются двери „трубы“. — Нет, не просто миров — систем. Солнца. Газовые гиганты, пояса астероидов… Все, к чему стремилось человечество, только в тысячекратном размере». Экран над сиденьями напротив переключился на новости, но динамик не работал, голоса диктора было не разобрать. Впрочем, хватало и картинок, которые всплывали рядом с его лицом. Новые данные с зондов, прошедших за врата. Там были изображения незнакомых звезд, окружности, обозначающие орбиты новых планет. Пустых. Те, кто в глубине времен создал протомолекулу и запустил ее к Земле, не откликались на вызов. Строитель врат открыл путь, но никаких могучих богов там не обнаружилось. «Потрясающе, — думала Бобби, — как быстро человечество переходит от мысли „Какой невообразимый разум создал эти душераздирающие чудеса?“ к „Ну, раз уж здесь никого нет, нельзя ли мне поживиться их барахлишком?“». — Простите, — произнес хрипловатый мужской голос, — не найдется ли у вас мелочи для ветерана? Она отвела взгляд от экрана. Тощий человек с серым лицом. Телосложение выдавало, что детство он провел при низкой гравитации: у него было длинное туловище и большая голова. Облизнув губы, мужчина подался вперед. — Так вы ветеран? — спросила Бобби. — Где служили? — На Ганимеде, — ответил попрошайка и отвел взгляд, стараясь держаться с достоинством. — Был там, когда все пошло кувырком. А как вернулся сюда, власти меня вышвырнули. Хочу накопить на билет до Цереры, у меня там семья. В груди у Бобби заклокотала ярость, но голос и лицо остались спокойными — хотя это и стоило ей немалого труда. — Вы обращались в Союз ветеранов? Они могли бы помочь. — Мне же нужно что-то есть! — Голос человека стал неприятным. Бобби оглядела вагон. В это время в «трубе» народу немного. Вакуумные трубы соединяли все окраины залива Авроры. Великий марсианский проект терраформирования начался еще до рождения Бобби и продолжится после ее смерти. Сейчас в вагоне было пусто. Она прикинула, как выглядит в глазах нищего. Крупная женщина, высокая и коренастая — но когда сидит, да еще в своем мешковатом свитере, этого не заметно. Нищий мог принять ее мышцы за жир. Если так, то он ошибся. — В какой части служили? — спросила она. Человек моргнул. Женщине полагалось бы его опасаться, и спокойствие Бобби его насторожило. — В части? — Да, где вы служили? Он снова облизнул губы. — Я не собираюсь… — Забавно, — перебила Бобби. — Я бы поручилась, что знала почти всех, кто служил на Ганимеде перед началом заварушки. Когда через такое пройдешь, волей-неволей запомнишь. Когда видишь, как друзья гибнут. Вы в то время в каком чине были? Я — сержант артиллерии. Серое лицо побелело. Мужчина поджал губы, засунул руки поглубже в карманы и что-то забормотал. — А сейчас? — продолжала Бобби. — Я тридцать часов в неделю работаю в Союзе и вполне уверена, что мы сумеем помочь такому выдающемуся ветерану, как вы. Он отвернулся, но отойти не успел — она перехватила его за локоть. Нищий скривился от страха и боли. Бобби тщательно выбирала слова, произносила их раздельно и внятно: — Придумай. Другую. Байку. — Да, мэм, — отозвался нищий. |
