– Поберегись! – закричал я неизвестно кому, срываясь вперед и летя, как птица, навстречу уже начавшим замахиваться для ударов големам. Первого из них просто перепрыгнул, непонятным образом слишком сильно оттолкнувшись от земли и приземлившись аккурат на шлем второму, вбивая его литую башку в железные плечи. Удержался чудом вылезшими из ног щупальцами, порвавшими штаны и насмерть вцепившимися в конструкт. Они, кажется, еще и что-то отгрызли из него, проникнув через свежеобразованные щели изначально герметичных доспехов. Кхм. Ну, раз живой артефакт может усиливать удары руками, то почему бы ему и не сделать из своего носителя некое подобие свихнувшегося магического кузнечика?

От странного паразита-симбионта пришло мысленно подтверждение последней способности, сопровождаемое странными образами, расшифровать которые с ходу не стоило и пытаться. Вроде бы он использовал чары, облегчающие вес при взлете, но их прекращение ненадолго увеличивало его, превращая падение в стремительное скольжение по кратчайшей траектории к выбранной цели и страшную угрозу для тех, кто внизу. А еще он очень настоятельно советовал не стоять на месте, так как гвардейские големы имеют кроме мечей, и встроенные в плечи стрелометы.

– Ненавижу прогресс, – решил я, мечась, как заяц, с реактивным двигателем и чудом уворачиваясь от взмахов двуручников и ливня коротких стальных стрелок. Впрочем, кажется, парочка последних в цель все же попала, но большого вреда не нанесла. Возможности живого артефакта после того, как через него на реальность взглянул с гастрономическими целями древний и темный покровитель гномов, выросли, похоже, на порядок. – Ну почему здешние аборигены освоили производство волшебных терминаторов, да еще и наделали их столько?!

Продвигаться вперед получалось с большим трудом. Големы были медленнее, да и о фехтовании явно не знали вообще ничего. Но скорость их уступала моей ненамного, может быть, всего вполовину. Если бы удары трофейного посоха не сминали их в груды металлолома за счет вложенной в деревяшку магии, то они бы очень быстро разделали своего одинокого противника на куски просто за счет количества! Казавшиеся почти неисчерпаемыми силы стремительно кончались, тело снова усыхало до едва ли не до состояния скелета, мир выцветал, а доминирующим чувством становился жуткий голод. Очередной снаряд вонзился мне в щеку, разворотив, несмотря на малые размеры полчелюсти. Боль была блокирована, но я все равно испугался и разозлился. Так долго продолжаться не может! Надо что-то делать! Тем более что в открытых дверях, из которых все идут и идут неживые болваны, уже почти перезарядили рассылающий взрывающиеся подарки стреломет!

Живой артефакт, проявивший инициативу, предложил авантюрный план. Я подпрыгиваю как можно выше, выпускаю в сторону дворца щупальце, одно, на выращивание которого уйдет большая часть сил, и с его помощью подтягиваюсь по воздуху прямо к своей цели, то есть дворцу. А там разберемся. Поскольку других идей не было, а умирать очень не хотелось, пришлось соглашаться.

Использовав очередного голема как подставку, я напрягся и подпрыгнул примерно на высоту третьего этажа. Из груди прямо вперед немедленно выстрелил длинный, наверное, в несколько десятков метров канат. Его конец врезался в одно из окон, пробил цветной витраж и немедленно начал кого-то жрать! Правильно интерпретировать ощущения штуки, угнездившейся в моем теле, даже если она соизволяла ими поделиться, являлось очень непростым делом, но, похоже, некоторый опыт уже успел наработаться. Импровизированная лебедка дернула тело вперед, и я понесся, спиной ощущая парочку последних попаданий стрелок, пущенных вдогонку големами, изрядно повысившими свою меткость после того, как их цель начала двигаться прямолинейно и равномерно.

– Всем стоять! – заорал я, проламывая собой стекло, падая на заставленный едой стол и крутя головой по сторонам.