Рядом на стульчике листал кроссворды один из охранников. На меня он бросил мимолётный взгляд, и сразу стало понятно: он меня тоже узнал. И даже не пошевелился, так что никаких проблем я не ожидал.

— Здравствуйте, Светлана, — кивнул я. — У себя Артемий Львович?

Секретарь улыбнулась мне по-доброму.

— Сейчас уточню, готов ли он вас принять, — произнесла она, прежде чем вдавить кнопку коммутатора. — Артемий Львович, к вам Воронов Игорь Васильевич.

— Просите через пять минут, — спокойно отозвался адвокат из динамика.

Вновь посмотрев на меня, Светлана тут же предложила:

— Чай, кофе?

— Нет, спасибо, я просто посижу, — ответил я, опускаясь на диванчик чуть в стороне от стойки секретаря.

Пока я сидел, охранник задал вопрос в воздух, явно испытывая трудности с отгадкой кроссворда:

— Дерево из рода слива, пять букв, последняя «А»?

— Алыча, наверное, — подсказал я.

Светлана покосилась на охранника с недовольным видом. А тот ткнул карандашом в кроссворд и улыбнулся.

— Подходит.

В этот момент тренькнул коммутатор на столе секретаря.

— Игорь Васильевич, проходите, — произнесла Светлана, и я, кивнув, поднялся на ноги.

Поправив воротник, двинулся по коридору. Из комнаты охраны, дверь в которую была приоткрыта, раздавались звуки стрельбы. Проходя мимо, я обратил внимание, что это не трансляция, а видеомагнитофон с кассеты крутит боевик. И стоило мне услышать гнусавого переводчика, как меня охватила ностальгия, а на лице сама собой появилась улыбка.

Таким я и вошёл в кабинет адвоката.

Золотарёв как раз заканчивал сортировать документы на столе и, подняв на меня взгляд, тут же уточнил:

— Чему обязан, Игорь Васильевич? Не ожидал вас сегодня увидеть у себя в конторе.

— Хорошие новости у меня появились, Артемий Львович, — ответил я, прикрывая за собой дверь.

Прикосновение к ней позволило мне наложить Крепость. А затем опустить на помещение ещё и защиту от прослушивания — что ни говори, а тренировки с Жуковым давали свои плоды.

Теперь у адвоката оставался только один способ вызвать подмогу — по телефону. Но с этой проблемой я справлюсь.

— Вот, ознакомьтесь, — произнёс я, протянув папку адвокату.

Золотарёв с интересом принял от меня документы, и, пока он садился на место, раскрывал папку и бегло читал, я уже вытащил шнур из телефонного аппарата на столе. А заодно включил запись на диктофоне.

— Но это же документы, которые я вам передал… — с удивлением произнёс адвокат, поднимая на меня взгляд.

Вместо ответа, я просто и без затей отвесил ему хорошую затрещину. Золотарёв рухнул на пол с грохотом, его глаза налились кровью, а на щеке и виске пылал отпечаток моей руки.

— Что⁈ — возмутился он. — Охрана!

Я обошёл стол и встал над поверженным мужчиной. А затем спокойно опустился на корточки и, глядя в глаза Артемия Львовича, заговорил.

— Они ничего не слышат. Считай, что за стеной никого нет, и мы с тобой один на один, — я сделал паузу, разглядывая его, после чего продолжил: — И ты мне сейчас расскажешь, с чего вдруг мне ты говоришь одно, а отцу — другое и принуждаешь его подписать признание вины. И начинай говорить быстрее, пока я не разозлился.

Надо отдать ему должное, Артемий Львович не испугался.

— Ты все границы перешёл, мальчишка! — зашипел он, пытаясь подняться на ноги. — Да я тебя…

Удар носком ботинка под челюсть заставил его заткнуться и снова упасть на пол. А я спокойно расстегнул пиджак и повесил его на спинку гостевого кресла.