Я нес с собой большую кружку пива. Тут имелся порядочный его запас. Я знал, что так и будет. Синдж любила пиво.

— Ты не приводила сюда гостей?

— Никого, кроме брата, нескольких рабочих и учеников Покойника. Смирный приходит только по делу, с тех пор как я прикрыла его кредит на пиво.

Настоящее имя ее брата было Фунт Смирный, но его знали на улицах как Джона Пружину, и он возглавлял самую большую банду крысолюдей города. Он был из другого помета, потому что у них с Синдж была лишь общая мать, но они сохранили на удивление крепкие отношения.

— Он просто ничего не может поделать с тем, что он крыса, — сказала Синдж. — И пользуется этим.

— Не задирай брата. Он может быть полезным парнем.

— Гаррет.

— Прости. Я не могу не беспокоиться о тебе.

— Однако ты так негодуешь, когда другие люди беспокоятся о тебе.

Я пожал плечами. Быть последовательным — признак ограниченного кругозора.

Впервые вступив в прохладу комнаты Покойника, мы уловили движение. Одна маленькая свеча горела в подсвечнике за дверью. Она не дала много света, когда я внес ее в комнату, и не предназначалась для освещения. Она требовалась, чтобы зажечь лампы, когда его милость принимает людей, нуждающихся в утешении света.

Я высоко поднял свечу. Покойник находился там, где я его оставил. Там, где он находился с тех пор, как я купил дом, — сидел в массивном деревянном кресле, смахивая на плохо сделанного идола, изображающего человекоподобного бога-слона.

— Тут холодно, — сказал я.

— Да.

— Тут очень холодно.

Синдж объяснила, что смесь чар, исходящих из того же источника, охлаждает и колодец на кухне.

— Все спроектировал Кип Проуз. И это не очень дорого обошлось. Чары позаботятся о том, чтобы Покойник оставался с нами гораздо дольше.

— Кип Проуз. Конечно. Он занимается теперь и колдовством?

— Нет. Он не смог бы заставить камень свалиться, если бы для этого потребовалась магия. Но он может предлагать математические модели, заставить чары работать более эффективно.

Союз «чтобы» выпал из последней фразы Синдж. Она говорила медленнее. В ее речи начал слегка проскальзывать шепелявый акцент крысолюдей.

Она нервничала.

— Сколько стоит холод?

— Меньше, чем ты можешь вообразить. Это капиталовложение на будущее. И еще мы можем сохранять на кухне свежую еду.

Я так беспокоюсь о деньгах. Кто-то же должен заставить людей немного подумать, прежде чем опустошить мои карманы.

Я был источником огорчений Дина, Покойника и Синдж (после того, как та самовольно заняла место в моей жизни), потому что не склонен был работать больше необходимого только для того, чтобы не закончить на ступенях канцлерского суда, разглагольствуя в ожидании, пока не развлеку кого-нибудь достаточно, чтобы тот швырнул монету в мою коробку для милостыни. Я слышал суровые беседы о работных домах, когда эти великие финансовые умы упускали из виду тот факт, что работные дома закрывались. Без войны не было необходимости в потогонных фабриках, чтобы производить все необходимое солдатам.

Жизнь, надо признаться, была ко мне щедра. Большие мешки с деньгами забредали ко мне именно тогда, когда их ожидал самый радушный прием. Я купил дом. Я имел капиталовложения, которые приносили достаточный доход, чтобы держать дом в порядке и обеспечивать комфорт его обитателям — хотя последнее по большей части являлось заслугой Синдж.

Синдж — крупная часть моей удачи.

Я и не осознал, что Покойник слегка приблизился к пробуждению.

— Ты собираешься выполнить то, чего хочет Белинда? — спросила Синдж.

Ее кризис миновал.