Полковник отвел Киру в сторону и сказал:

– Со следственной группой будут работать Громов и Свиридов.

– А мне что делать?

– Будешь снабжать Бирка любой информацией, которую он попросит.

– А Свиридов этого не может?

– Почему не может? – удивился полковник. – Может, но я назначаю тебя.

Кира с опаской взглянула на доктора и прошептала:

– Он жуткий. Мне рядом с ним некомфортно.

– А я не замуж тебя за него выдаю, – повышая голос, парировал полковник.

За месяц работы в отделе Кира немного изучила повадки шефа и успела подметить, что это реакция не сулила ей ничего хорошего. Когда полковник нервничал, он предупреждающе откашливался, после чего мог разразиться очередным ругательством или приказом, не терпящим возражений. Вот и сейчас его нервный кашель заглушил голос консультанта.

Доктор стоял на коленях перед пятой жертвой и что то рассматривал через лупу. Он встал, отошел в центр комнаты и стал излагать выводы:

– Убийца не в первый раз убивает подобным способом. Рука у него не дрогнула, когда лишал жизни детей. Имеет боевой опыт, удары нанесены уверенно. Он знал, куда бить, чтобы убить наверняка или заставить жертву мучиться. Садист, но не доминантный.

Громов и Свиридов стали быстро записывать выводы консультанта. Кире это не требовалось, она умела запоминать большое количество информации.

– Убийца не спешил, разогревался. Семья находилась в подвале несколько часов, они подкрепились, здесь остатки шоколадных батончиков и пачка апельсинового сока, – доктор посмотрел на использованный детский памперс и продолжил: – Мать успела сменить подгузник младшему ребенку. Затем убийца что то требовал у отца, ему не отдавали, и тогда началась демонстрация возможностей. Первой жертвой стала мать, на глазах у всей семьи он ее изнасиловал. Затем убил младшую дочь. Это было не по плану. Возможно, малышка сильно плакала, никто не мог ее успокоить. Истошный крик ребенка привел садиста в бешенство и запустил механизм уничтожения. Последней умерла мать. Она была для него главной жертвой. Вывод: злость была направлена только на супругов. Дети для него были средством достижения цели.

Посмотрев на семейную фотографию жертв в луже крови, он продолжил:

– Думаю, он из неполной семьи, мать была слишком занята, чтобы уделять время его воспитанию. Отсюда его неукротимая злость к отцу и ненависть к матери. Богатыревы для него – суррогаты. К детям, живущим в полных семьях, он испытывал зависть, им досталась родительская любовь, а ему нет. Его типаж жертв – это благополучные состоятельные семьи с детьми… Физически убийца очень силен, но не обременен мускулатурой, ростом не больше метра семидесяти. Размер обуви сорок второй, был обут в ботинки военного европейского образца. – Взглянув на детский крестик, лежащий рядом с младшей дочерью, консультант добавил: – Славянин, скорее, не из религиозной семьи. Возможно, верующими были бабушка или дедушка, о которых остались хорошие воспоминания. Возраст убийцы – около сорока. Плюс минус пять лет.

Бирк спросил помощника:

– Все заснял?

– Да, – кивнул тот и выключил камеру.

– Я закончил. Дождись приезда криминалистов и патологоанатома, сними на видео момент, когда тела перевернут, а пока можешь пройтись по дому и заснять общие планы комнат. Особое внимание удели спальне родителей, – отдал помощнику распоряжение Бирк и зашагал к лестнице.

Его хромота стала еще заметнее, теперь он почти не наступал на правую ногу. Подъем по лестнице дался ему с большим трудом. В холле консультант снял комбинезон и вышел на улицу. С минуту он вдыхал свежий воздух и смотрел на японский сад с извилистым ручейком. Полковник присоединился к другу, и вместе, не торопясь, они пошли к машине.

– Так ты считаешь, что он военный? – Лимонов прищурился, прикидывая с чего начать расследование.