Глава 18

Эпилог

— Веди себя спокойно, не мельтеши. Вопросов лишних не задавай. Если спросит, говори четко, правду. Но без лишнего. Не вздумай его жизни учить. А то я знаю, у тебя бывают подобные причуды. Помни, с кем разговариваешь. Но юлить не советую. Он неплохо чувствует ложь.

Панасыч закончил поучать меня, потом шагнул ближе и поправил воротничок рубашки. Рубашка, само собой, была парадная. Исключительно белая, исключительно накрахмаленная, исключительно отглаженная.

Я вообще выглядел сейчас так, будто меня женить собрались. С другой стороны, учитывая, с кем предстояло встретиться, думаю, это вполне оправдано. Имелось ли волнение? Конечно.

С того дня в лесу прошла неделя. Неделя! А такое чувство, будто половина жизни пролетела.

К машине мы с Шипко вернулись вдвоем. Это только в кино, оказывается, преступники возят трупы с собой в машине.

— Зачем нам его забирать? — искренне удивился Панасыч, когда я поинтересовался, как мы понесем Клячина к «воронку».

— Ну… Труп спрятать, — ответил я, чувствуя себя при этом идиотом. Потому что именно так смотрел на меня Панасыч. Будто я — идиот.

— На кой ляд? — Еще больше изумился Шипко.

Судя по выражению его лица он пытался понять, что за дурь и блажь творятся у меня в голове.

— Я не знаю. Вас же, наверное, спросят, что произошло.

— И? Я по-твоему должен привезти его с собой в знак доказательства истинности слов? Реутов… Где ты набрался подобной чуши? Если мое руководство будет интересовать вопрос, в каком месте и в каком виде находится товарищ Клячин, уверяю тебя, оно само разберется, нужно ли это проверять. Поехали. Опоздаем.

Я молча кивнул и двинулся вслед за Шипко, который направился к машине. Единственно, что он взял с собой, это оружие Клячина и какие-то бумажки, которые вытащил из внутреннего кармана его кожанки. Наверное, это были документы.

На самолет мы успели. Он, оказывается, прилетел за нами, как и положено. Клячин соврал, когда сказал, что нас не заберут.

Летели обратно вдвоём, без посторонних. Поэтому, уже сидя в кабине, я задал все-таки Шипко вопросы, которые волновали меня сильнее всего:

— Вы кто-то наподобие двойного агента?

— Я кто-то наподобие человека, который служит Родине, — ответил он.

— Но… Вы же дворянин. После революции, получается, перешли на сторону… — я хотел сказать «врага», однако замолчал, сомневаясь, уместно ли в сложившихся обстоятельствах подобное определение.

— Я почти дворянин, — усмехнулся Панасыч, сделав акцент на слове «почти». — Мой отец действительно был графом. Мать — нет. Но это все в прошлом.

— Тогда как вы… Ну… Служите большевикам, которые изменили все. Целую империю уничтожили. По крайней мере так это выглядит для вашей семьи.

— Еще раз повторяю, Реутов. Я служу Родине. Не человеку, не партии. Родине. Улавливаешь разницу? И тебя ждет то же самое. Ты в первую очередь должен думать о ней, а не о том, кто стоит у руля.

— Понял, — я кивнул. — А насчёт моей истории? Вы же выпустили тогда меня из комода. Вернулись. Почему?

— Я сразу понял, что Марина Леонидовна спрятала сына. Просто… Не так все должно было случиться. Никто не планировал ее смерти. Извини. И за мать, и за все остальное.

— Да, но не факт, что судьба матери сложилась бы лучше, забери вы ее с собой.

— Не факт, — Шипко не стал спорить. — Однако, такого конца я ей не хотел.