— Доброе утро, Холмс, — сказал я.

Казалось, наша гостиная вот-вот исчезнет в шуршащем вихре газетной бумаги.

— Я выходил из дома, — отозвался мой друг.

— Да, я понял.

— Надеюсь, вы уже успели позавтракать, Уотсон.

— Какое это имеет значение?

— Похоже, осквернение трупов становится модным занятием в Уайтчепеле. Обнаружена еще одна убитая женщина с животом, искромсанным ножом после смерти.

— Отчего же тогда она умерла?

— Ей разрезали шею, почти отделив голову от туловища.

— Боже милосердный! Где ее нашли?

— Вроде бы на Бакс-роу, и это сразу же привлекло мое внимание. Я-то думал, первый случай — всего лишь чудовищное отклонение от нормы, а тут еще один вдогонку.

— Первое убийство было ужасным.

— На этот раз девушку зовут Марта Тэйбрам, сначала ее имя назвали неверно. Тридцать девять ножевых ранений, — бесстрастно констатировал Холмс. — У Мэри Энн Николс, вчерашней жертвы, частично вырезаны внутренности.

— Надеюсь, вы займетесь этим делом? — спросил я.

— Оно едва ли в моей компетенции, да никто и не обращался…

Тут вошла миссис Хадсон и с молчаливым скептицизмом осмотрела новое убранство гостиной. Наша домовладелица пребывала не в лучшем расположении духа: Холмс со свойственной ему беспечностью воспользовался ложкой для ягод, чтобы перемешать химикалии над горелкой. Конфликт, вызванный безответственностью Холмса, еще не был улажен.

— Пришел инспектор Лестрейд и с ним еще один джентльмен. Вам что-нибудь нужно в моем буфете, мистер Холмс, или вы располагаете всем необходимым?

— Ба! — воскликнул детектив. — Лестрейд иногда появляется в самое подходящее время. Нет, миссис Хадсон. У меня достаточно столовых приборов. Если же мне потребуется вилка для солений, я вам позвоню. Пригласите ко мне инспектора, если это вас не затруднит.

С деланой надменностью миссис Хадсон удалилась. В гостиную вошли инспектор Лестрейд и его спутник. Холмсу нередко выпадала возможность поиздеваться над интеллектом нашего друга Лестрейда, худощавого франта с продолговатым лицом. Однако усердие Лестрейда вызывало уважение даже в тех случаях, когда свойственная ему ограниченность мышления действовала на нервы Холмсу. Никогда раньше я не видел инспектора таким возбужденным и растрепанным. Его компаньон, одетый в темный костюм из твида, держался скромно. Он был бледен, имел внушительные усы и аккуратно подстриженную бородку. Незнакомец смущенно переводил взгляд с меня на Холмса.

Шерлок окинул вошедших взглядом:

— Как поживаете, Лестрейд? С радостью предложим вам кофе или что-нибудь покрепче, если захотите. Счастлив познакомиться с доктором…

— Ллуэллином. К вашим услугам, сэр, — ответил гость, явно чем-то обеспокоенный.

— Рад нашему знакомству. Извините, но, хотя мы и не коллеги, вижу, что вы недавно слегка повредили правую руку. Перевязка сделана так, что позволяет мне предположить: она наложена исключительно при посредстве вашей левой руки, а ткань эта не используется в медицинском обиходе. Меня приводят в изумление хирурги, которые настолько обленились, что джентльмены вынуждены сами себя перевязывать.