А если кто захочет, чтобы все законы шли из Москвы, а преступников наказывать только тюремным наказанием, то нет проблем! Ведь у нас будет полная свобода. Пусть соберут в своей общине дополнительные налоги и выпишут себе из Мосгорсуда трех подлых теток, которые называют себя судьями, и содержат их за свой счет. Соберут еще налоги и построят себе тюрьму, станут содержать в ней конвоиров. Московские тетки на радость им, теоретическим гуманистам, заполнят эту тюрьму сидельцами по старым российским законам. И их община будет самой гуманной в мире!

Поэтому  в основу и будет положен суд общины, суд многих людей, а не суд профессиональных судей, в которые немедленно пролазят мерзавцы. Идеально ли это? Идеально только для будущего - для времени, когда общины будут состоять из людей с высокой моралью. Сегодня и в переходном периоде, когда упомянутые общины состоят из людей самых разных, такой суд может быть страшнее самого страшного, поскольку нет ничего более несправедливого, чем решения обезумевшей толпы обывателей и подонков. Поэтому, во-первых, в переходном периоде в качестве временной меры эти суды будут находиться под контролем Высшей власти России (которая своей свободой отвечает перед всем народом), и в случаях безумных решений власть будет изымать такие дела для собственного их рассмотрения.

Но даже в таких случаях суд общины будет более правосуден, чем суд мерзавцев в мантиях, поскольку община сама несет ответственность за свои безумные решения, а мерзавцы в мантиях никакой ответственности не несут. Несправедливо наказав кого-то, община вынуждена будет оставшуюся жизнь общаться с ним или его родственниками, каждый будет бояться, что следующим в очереди несправедливо наказанных будет он.

Самая справедливая система правосудия из всех известных, была установлена большевиками. Были люди, которые своей жизнью отвечали за плохое управление страной, за плохую защиту советского народа - большевики. Если бы недовольный их защитой советский народ их сверг, то они были бы убиты, особенно до войны, когда большевики еще не были персоной грата во всем мире, когда их только вынужденно терпели. То есть, наказание для них было гораздо более суровым, чем то, которое предусматривает АВН сегодня для высшей власти России. Элита большевиков входила в неконституционный, но фактически высший орган власти страны - Политбюро. И это Политбюро в зависимости от опасности данного преступления для народа СССР в данное времяопределяло суровость наказания. Причем, меняло суровость как принятием новых законов, так и приданием законам гибкого вида.

В этом смысле характерно наказание за государственные (контрреволюционные) преступления. Наказание за эти преступления предусматривалось от трех лет до высших мер, а высших мер было две: по первой категории - расстрел, по второй - конфискация имущества и высылка за границу. Эта норма была введена в Уголовный Кодекс еще при Ленине в 1922 г. и не менялась до пересмотра Кодекса при Хрущеве в 1960 г.

Если стране никто не угрожал из-за рубежа, а контрреволюционеры вели борьбу политическим путем и не брались за оружие, то опасность их преступлений для общества была невелика, и делать наказание суровым не было необходимости. Политбюро останавливало эти преступления, давая судам указания выносить приговоры по второй категории. То есть, если суд определял, что этот преступник особо опасен, то его высылали за пределы СССР. Техника была такова: ОГПУ (НКВД) сообщало Политбюро об окончании дел и готовности передать дела в суд, а Политбюро определяло по какой категории их судить. К судьям это не имело отношения, какую бы категорию ни определило Политбюро, судьи должны были судить честно: наказывать только виновных и освобождать невиновных.

Вот такое правосудие и будет в нашем государстве. Законодатель будет  судим народом, он будет ответственен, и его суду подлежат государственные преступления.