|
— Хорошо, подождите немного, я ненадолго выйду, необходимо все передать стюардессам. Покинув кабину, Лина направилась в передний салон. По проходу ходил плечистый мужчина, Света стояла возле занавески. Хлопнув стюардессу по плечу, девушка сказала: — Надо занять все хвостовые места и пусть пассажиры хорошо пристегнутся. Я сейчас начну снижение, будет весело. Испуганно кивнув, стюардесса поспешила в задний салон. Лина вернулась в кабину, пристегнулась покрепче. Ей было одновременно страшновато и отчаянно весело. Она чувствовала немалое возбуждение от одной мысли, что эта огромная машина сейчас перейдет под ее полный контроль. Тщательно проверив большинство важнейших показателей, она убедилась, что, скорее всего, все в порядке — красных индикаторов, или других тревожных сигналов видно не было. В кабину вошел офицер: — Все! Пассажиры готовы. — Хорошо, поскорее присядьте и пристегнитесь, я сейчас начну. Офицер вышел, Лина нажала переключатель: — Я сто шестьдесят первый. Ответьте! — Говорит диспетчерский пост аэропорта Хабаровск. Вас также слушает кризисный центр. В случае необходимости для получения технических советов обращайтесь непосредственно к нему. Вы готовы начать снижение? — Да. Какой выдерживать угол? — Алина, боюсь, вам не удастся делать снижение по правилам. Мы очистили все пространство, отменили вылеты. Вы в небе одни, так что не бойтесь, действуйте так, как вам будет удобно. Характер повреждений аппаратуры неизвестен, непонятно, насколько можно доверять приборам. Но мы всегда сможем подкорректировать ваш курс, в случае необходимости. — Хорошо, поняла! Выключаю автопилот. — Удачи вам! Лишившись управления, самолет легонько дрогнул, начал медленно заваливаться на левое крыло. Лина этого не ожидала, она почему то была твердо уверена, что машина должна клюнуть носом. Штурвал нехотя поддался, но коррекция была слишком резкой: лайнер немедленно склонился на другую сторону, противно завибрировал, стараясь запрокинуться еще дальше. Девушка пресекла буйство техники, плавно подала самолет вниз, одновременно выпрямляя горизонт. Она с восторгом ощутила, что огромная птица повинуется новой хозяйке, бешено завертелись уменьшающиеся показания альтиметра. Ожила рация: — Алина, чуть помедленнее, вы снижаетесь очень резко, ваш самолет не выдержит такого пикирования. — Поняла, исправляю! Успев набрать скорость, лайнер недовольно заворчал, отзываясь на поднятие рулей треском переборок. Снижение замедлилось, самолет скрылся в молочной пелене облаков, продолжая неуклонно терять высоту. — Алина, вы видите показания системы навигации? — Индикаторы не горят, показания спутниковой системы узнать невозможно. — Рядом находится панель аварийного гирокомпаса. Что с ним? — На вид, работает нормально. — Вы можете разобраться в его показателях? — Да. — Хорошо. Надо совершить горизонтальный маневр. Для начала постарайтесь развернуться на азимут девяносто восемь. Понимаете? — Да. Вы можете говорить короче, я разбираюсь в показателях этих приборов. — Хорошо. Только поспешите или промахнетесь мимо аэропорта. Горизонтальный маневр прошел без проблем, Лине пришлось еще два раза поправлять машину, выводя ее на правильный курс. Рация не умолкала: диспетчер хвалил ее как маленького ребенка и все время успокаивал таким взволнованным голосом, что девушку так и подмывало спросить: не разваливается ли его башня. Лайнер пробил облачный слой, внизу темнела земля, вдалеке, чуть правее, тянулась широкая полоса Амура. Снижаться приходилось плавно, но Лина справилась, она почти полностью освоилась с управлением воздушного исполина. Самолет вел себя хорошо, только изредка взбрыкивал на воздушных ямах. Очевидно, новый пилот пришелся ему по вкусу, практикантка и в Монастыре славилась тем, что быстро находила общий язык с любой техникой. |
