Сейчас, подписав контракт, получив на складе форму, и переодевшись, он пытался как положено представиться своему временному командиру…

— Леонид, — остановив официальное представление, майор привстал и, перегнувшись через стол, протянул руку.

— Сергей, — Ефимов сжал ладонь в крепком рукопожатии.

— Старшина? — с надеждой в голосе спросил Лаврентьев.

Прапорщик отрицательно помотал головой:

— Замкомгруппы в шестую…

— Понял. Ладно, ввожу в курс дела. Личного состава немного, офицеров трое: я и два «пиджака», — Сергей хотел сказать «знаю», но промолчал, — плюс ты. Занятий сейчас в связи с переездом нет. Сплошная стройка. Так что занимаемся хозяйственными работами и два раза в неделю ходим ответственными. После ответствовывания полдня на отдых.

— Товарищ майор, — ротный хоть и был на десяток лет младше прапорщика, но всё же называть его по имени язык пока не поворачивался. Тот поморщился, но промолчал. — Как с выходными?

— Суббота или воскресенье, это как получится.

— А если после ответствовывания не отдыхать? — спрашивая, Ефремов почувствовал, как ёкнуло сердце. — А то у меня семья в деревне.

— Ладно, я думаю, решим.

— Спасибо.

— Ты, кстати, как: надолго или так, посмотреть, попробовать решил?

— Да я вообще-то на Чечню, — Ефимов и сам не знал ответа на заданный вопрос, — потом посмотрим.

— Понятно. — Лаврентьев взглянул на часы. — Так, сегодня уже от тебя толку мало, занимайся своими делами, завтра с утра к восьми.

— Разрешите идти? — Сергей всё еще не мог преодолеть стереотипа прежних армейских привычек.

— Да, — майор устало махнул рукой, похоже у него последнее время в жизни что-то не ладилось.

Выйдя из канцелярии, Ефимов прошелся по расположению, невольно выхватывая столь милые взгляду зампотылов недостатки: там было плохо заправлено одеяло, здесь отсутствовал ножной коврик, из крайней тумбочки торчала большая спортивная сумка, прямо посередине прохода валялся черный резиновый тапочек. Отовсюду высовывалась своим не армейским рылом временная неразбериха и неустроенность. Хмыкнув, старший прапорщик развернулся и, выйдя из казармы, стал спускаться вниз по лестнице. На площадке третьего этажа раздался идущий снизу топот ног и мимо Ефимова попытался прошмыгнуть светловолосый, скорее даже светло-рыжий крепыш с сержантскими лычками на погонах. Сергей почти машинально выбросил левую руку и ухватил бегущего за плечо. Тот, дёрнувшись, остановился и недоумённо уставился на державшего его прапорщика. На конопатом лице сержанта растерянность начала сменяться «праведным возмущением».

— Ничего не забыл? — строго спросил Ефимов, его рука до боли сжала чужие мышцы. Конопатый сморщился, зыркнул по сторонам — ни выше, ни ниже по лестнице никого не было. Несколько секунд его сознание боролось с искушением ляпнуть какую-то грубость и попытаться вырваться, но то ли отсутствие зрителей, то ли железом сковавшая его бицепс сила заставили сержанта отвести взгляд и понуро выдавить:

— Разрешите пройти, — слова «товарищ старший прапорщик» он все же проглотил, но Ефимов не стал акцентировать на этом внимания.

— Проходите, — позволил Сергей и, разжав клещи своих пальцев, потопал дальше. Он не видел, как сержант, скривившись, потер освобождённое плечо и зло зыркнув в удаляющуюся спину прапорщика поспешил наверх.

Как Ефимов и предполагал, сержант этот оказался в составе пятой роты.