Книги Проза Дмитрий Быков Правда страница 4

Изменить размер шрифта - +
.. Здесь проходит съезд российских социал-демократов. Сегодня последнее заседание.

— А! — удовлетворенно произнес рыжий. Несколько секунд он сидел спокойно. Потом вновь заерзал, фамильярно подтолкнул соседа локтем и спросил, указывая на бледного, надутого господина в сюртуке, только что взявшего слово:

— А кто этот типчик?

— Это Плеханов... — рассеянно ответил худощавый. — А, собственно, с кем имею честь? Вы — русский?

— Да уж не британец, — с усмешкой сказал рыжий и представился, протянув за спинкой стула руку для пожатия: — Ленин. Владимир Ильич. — Рука была хорошая: крепкая и теплая. Худощавый сказал уже дружелюбнее:

— Очень приятно... Глеб Максимилианович Кржижановский. Осмелюсь спросить, как вы сюда попали? Это закрытое заседание.

— Вы это серьезно?! — изумился рыжий. Не получив ответа, он продолжал болтать: — Вы правы: в этом шерстяном мешке (паб, расположившийся в прелестном вычурном домике пятнадцатого века, носил имя «Wool Pack») делать решительно нечего: пиво у них препаршивейшее. Но у меня возникли непредвиденные обстоятельства... Там у вас на входе стоит черномазый болван с лотком мандаринов и мычит...

— Он глухонемой.

— Да уж я догадался. Потом из дверей высунулся местный бобби и спросил меня, where to и за каким чортом I'm going, а я ему вгорячах по-русски сказал «Туда». Он меня и пропустил.

— «Туда» — это пароль на сегодня. Вы нечаянно попали в точку.

— А я, батенька, всегда попадаю в точку... — Ленин вполголоса расхохотался, очень довольный собой. — Слушайте, Максимилианыч, кто такие эти ваши социал-демократы? О чем толк? Сколько ни слушаю этого, в сюртучке, — не понял ни бельмеса.

— Глеб Валентинович действительно порой изъясняется туманно, — со вздохом признал Кржижановский. Он начал испытывать необъяснимую симпатию к этому рыжему — развязное простодушие его было очень обаятельно — и неожиданно для себя пустился в неуместные откровенности. — Да он, собственно говоря, только номинальный вождь партии... Из уважения к заслугам и все такое... Старая гвардия. А нам, чтобы действовать, нужны новые, свежие силы.

Ленин понимающе кивнул и на некоторое время замолчал. Дыхание его уже почти успокоилось. Он и в самом деле спасался от погони: супруг красавицы вернулся так не вовремя! Оторвавшись от преследователя, он нырнул в «Мешок шерсти», чтобы промочить горло, отдышаться и обдумать план дальнейших действий, и был крайне удивлен тем, что столики убраны с привычных мест, стулья расставлены рядами, на них сидят незнакомые люди и слушают маловразумительные русские речи. «Но, по крайней мере, наш cocu сюда не проникнет, — подумал он. — Можно пересидеть. А эти типы забавны». Он ослабил воротничок и повертел головой, осматриваясь. Он любил новые знакомства. Люди интересовали его. Всегда и везде был шанс встретить человека, с которым можно делать дела. Хорошеньких женщин, правда, вовсе не было; это удручало. Но, как говорят французы, не всегда можно иметь все сразу и со всех сторон.

— А это кто? — спросил он Кржижановского и ткнул пальцем в угол. — Вон там, в пенсне?

— Мартов. Один из самых уважаемых людей в партии...

— Мартов? С этакой синей бородой и пейсами?

— Ну, Юлий Цедербаум, если хотите. — Кржижановский равнодушно пожал плечами. — Здесь почти у каждого рабочий псевдоним.

Любознательный Владимир Ильич продолжал свои расспросы, все так же бессистемно показывая пальцем то на одного, то на другого; через пару минут он уже знал, что нахохленная старушенция в первом ряду — Вера Засулич, тощий молодой человек с козлиной бородкой — подающий надежды Петя Красиков, изысканно одетый коротышка с хомячьим личиком — эстет Луначарский; ему были заочно представлены Дан, Аксельрод, Либер и еще прорва разного народу.

Быстрый переход