— Вы любили этого человека?

— Да.

— У вас грустный вид, Гарри.

— Не обращайте внимания.

— Гарри, почему вы никогда не рассказываете о своей любви?

— Потому что сказать нечего. Лучше посмотрите, посмотрите хорошенько! Или нет — лучше закройте глаза! Да, зажмурьтесь, и покрепче, чтобы никакой свет не проникал. Видите? Вот дорожка, она выложена плиткой и ведет от террасы к гортензиям. И две скамеечки, с них виден и океан, и роскошные цветы. Что может быть лучше, чем смотреть на океан и гортензии? Там есть даже прудик, а посередине — фонтан в виде статуи. Если прудик получится достаточно большой, я туда пущу разноцветных японских карпов.

— Рыб? Они там получаса не проживут, их сожрут чайки.

Он улыбнулся:

— Чайки тут имеют право делать что хотят, Маркус. Но вы правы: карпов я в пруд пускать не буду. И идите, ради бога, примите горячий душ, пока вы не умерли или не подхватили еще какую-нибудь гадость; а то ваши родители решат, что я о вас совсем не забочусь. А я пойду приготовлю завтрак. Маркус…

— Да, Гарри?

— Если бы у меня был сын…

— Я знаю, Гарри. Знаю.

В четверг 19 июня 2008 года я с утра отправился в мотель «Морской берег». Найти его оказалось очень легко: проехав по шоссе 1 четыре мили на север от Сайд-Крик-лейн, невозможно было не заметить огромный деревянный щит с надписью:

Место, где Гарри ждал Нолу, существовало по-прежнему; я наверняка сотни раз проезжал мимо, но никогда не обращал на него внимания — да и какое мне было до него дело вплоть до сегодняшнего дня? Это было деревянное строение с красной крышей, окруженное кустами роз; прямо за ним начинался лес. Двери всех номеров на первом этаже выходили прямо на парковку; на второй этаж вела наружная лестница.

По словам администратора, мотель с момента постройки нисколько не изменился, разве что номера сделали более современными, а к основному зданию пристроили ресторан. В качестве доказательства он вытащил памятный альбом к сорокалетию мотеля и продемонстрировал мне фотографии того времени.

— Почему вас так интересует это место? — в конце концов спросил он.

— Потому что я ищу одно очень важное свидетельство, — ответил я.

— Слушаю вас.

— Мне нужно узнать, находился ли кто-нибудь здесь в восьмом номере в ночь с субботы 30 августа на воскресенье 31 августа 1975 года.

Он захохотал:

— Семьдесят пятого года? Это вы серьезно? С тех пор как ввели компьютерную регистрацию, в базе сохраняются данные максимум за последние два года. Если хотите, я могу вам сказать, кто здесь ночевал 30 августа 2006-го. Ну, то есть чисто теоретически, потому что я, естественно, не имею права раскрывать эту информацию.

— Значит, узнать никак нельзя?

— Кроме базы, мы храним только адреса электронной почты нашей рассылки. Не хотите получать нашу рассылку?

— Нет, спасибо. Но мне бы хотелось посмотреть на восьмой номер, если можно.

— Просто так смотреть нельзя. Но номер свободен. Хотите снять его на ночь? Сто долларов.

— У вас на рекламном щите написано, что все номера по семьдесят пять. Знаете что, я вам сейчас дам двадцать долларов, вы мне покажете номер, и все будут довольны.

— Да вы крутой! Ладно, так и быть.

Восьмой номер находился на втором этаже. Самый что ни на есть обычный номер: кровать, мини-бар, телевизор, маленький письменный стол и ванная.

— Почему вас так интересует этот номер? — спросил администратор.

— Трудно объяснить.