Россия вдруг в одночасье превратилась в страну, где все оказалось дозволенным. После почти недельного перерыва 5 марта вышли вновь газеты, которые просто захлебывались от восторженных славословий. Газетные развороты запестрели откровениями различных лиц, которые сообщали интервьюерам, какое «счастье они испытали», дожив наконец «до эры свободы». Славили «славную революцию» и «великую свободу» даже те, кто прекрасно себя чувствовал при павшем режиме, кто был его продуктом и составной частью.

Двоюродный брат Царя Великий князь Кирилл Владимирович, успевший еще до отречения Монарха перебежать на сторону новой власти и присягнуть ей, откровенничал выше всякой меры. Оказалось, что только теперь он по-настоящему счастлив, так как живет «в свободной стране» и «может говорить все, что думает», а раньше же все время «чувствовал притеснения», слежку. Князь уверял, что в последнее время «бывший Царь» был «явно не в себе», что «все дела вершила Александра Фёдоровна». Оклеветав родственников, внук Императора Александра II выразил полную поддержку новому правительству.

Подобный паралич сознания среди членов поверженной Династии демонстрировал в те дни не только Кирилл Владимирович. Дядя Царя Великий князь Александр Михайлович писал своей супруге — сестре Николая II Великой княгине Ксении Александровне 15 марта 1917 года. «Что должна думать А. (Александра Фёдоровна. — А. Б.), виновница всего происшедшего, ведь сколько Она народа пустила теперь по миру, прямо ужас, неужели Она не осознаёт, что это Она привела к этому Н. (Николая II. — А. Б.) и Россию, да, поистине Она была злым гением России». Эти глупости писал тот, кто, казалось бы, должен быть знать поверженных Царя и Царицу, но так ничего за многие годы и не уразумел.

В конце своего послания Александр Михайлович присовокупил: «Ты читала, вероятно, разные подробности о Распутине, какая всё мерзость, и подумать, что действительно это всё было, и мы были бессильны помочь». Но если уж близкий родственник Царя верил потоку вранья, публиковавшемуся в газетах, что же говорить о других…

Столичная газета «Русская воля», созданная за год до того группой столичных банков при заинтересованном участии последнего министра внутренних дел А. Д. Протопопова, сидевшего теперь в казематах Петропавловской крепости, просто задыхалась от избытка экстатических чувств. «Мы можем гордиться той исключительной красотой общего движения, той высокой его культурностью, какими ознаменовались святые освободительные дни с первой минуты своей исключительно до настоящих минут, знаменующих полную победу русского народа над вековым игом деспотического самодержавия».

Газеты переполняла радужная информация о грандиозном преображении России, о «великой бескровной революции». Хотя в разных частях Империи были убиты сотни людей, а тюрьмы, невзирая на «всеобщую амнистию», заполнялись новыми заключенными — «врагами свободы и народа», на эти «эксцессы» мало кто обращал внимания.

Несмотря на то что правительство и МВД возглавлял князь Г. Е. Львов, он активной роли не играл, являясь лишь декорацией. Направлением внутренней политики заведовал министр юстиции. Как убежденный социалист, он стремился «ежеминутно углублять революцию», чтобы сделать «возврат к старому невозможным».

Керенского отличала невероятная активность. За день он успевал побывать на многих заседаниях, выступить на нескольких митингах, подписать ворох воззваний и указов. Он рьяно отстаивал мысль об «изолировании» «бывшего Царя», и 7 марта Временное правительство издало распоряжение об аресте Императора Николая II и членов Его Семьи.