Но мир не стоит на месте. Поразительная безапелляционность Вашингтона удручила многих европейцев. Такие страны, как Франция, Германия, Бенилюкс, Скандинавия, содрогнулись, ожидая второго (после Афганистана) этапа американской ближневосточной кампании. Случилось нечто новое во внутризападных отношениях. «Старые» атлантические страны выступили против «новобранцев» Североатлантического союза, осуждая их готовность поддерживать американский авантюризм. В то же время Париж и Берлин обнаружили в Москве схожую реакцию на односторонние действия Соединенных Штатов; наметилось нечто вроде альянса Париж–Берлин–Москва (и молчаливо сочувствующий им Пекин). Эпизод превратился в потенциальное противостояние с половиной мира, и Вашингтон предпринял некоторые предваряющие действия.

23 мая 2002 г. президент Буш встретился с канцлером ФРГ Гельмутом Шредером, а 26 мая – с президентом Франции Жаком Шираком. В обоих случаях американский президент был откровенен и прямолинеен, но не осмелился обрисовать подлинную картину готовности Америки к войне с Ираком Он без обиняков говорил, что Ирак представляет собой угрозу Америке. Но Буш обманул своих партнеров, говоря, что «план на случай войны с Ираком не лежит у него на столе».

Сказанное на публике в третий раз это заявление вызвало оживленный скепсис. Лучше бы Буш выражался так, как он это делал три месяца назад: «Я прибегну к лучшему из вариантов, которые у меня в наличии. Они мне все доступны. Кошелек не закрыт». Готовность к подлогу говорила о готовности к силовым действиям безотносительно к позиции наиболее тесных союзников Америки.

Все это было тем более несуразно, что генерал Фрэнкс отвечал на схожие вопросы совсем в другой тональности. В Тампе 21 мая 2002 г. он сказал группе журналистов: «Война с Ираком – большой вопрос, и мне трудно на него ответить, поскольку мой босс еще не попросил меня сложить все компоненты плана. Я не могу говорить о цифрах, поскольку мой босс еще не дал мне окончательный приказ». Журналисты достаточно тонко чувствовали обстановку, и указанные разночтения просто подталкивали их к однозначным выводам. Такие газеты, как «Нью-Йорк таймс», довольно упорно (если не сказать агрессивно) искали истину, подлинную картину намерений Белого дома. Вот типичный заголовок этой влиятельной газеты в эти дни: «США предусматривают создание большого плана вторжения в Ирак в следующем году». Американская пресса оказалась более честной, чем весь аппарат американского государства.

А Фрэнкс, упражняясь в уклончивости перед журналистами, на самом деле – в реальной жизни продвигался вперед в наращивании своих сил, ориентированных на баасистский Ирак. В соседнем Кувейте располагались уже две американские бригады и оборудование для еще четырех бригад. И генерал Фрэнкс уже сказал президенту Бушу, что большой план готов, что необходимые силы – в пути, что боезапас, предназначенный для Ирака, почти полон.

Здесь мы отметим главное: Соединенные Штаты в 2002 году открыто взяли на себя задачу улучшить этот мир посредством – если понадобится – силовых акций. Как сказала тогдашний советник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс: «Мы ставим перед собой задачу сделать мир более безопасным и благополучным». Разумеется, безопасным и благополучным в сугубо американском понимании. Готовя речь, Майкл Герсон искал ключевое слово и, кажется, нашел его: «предвосхищение», «упреждающий удар».