Изменить размер шрифта - +
Но есть возможность его нейтрализации».

 

Подготовка

 

Международные санкции

 

Между 1997 и 2002 годами доходы Ирака от добычи нефти составили 10,1 млрд дол. Американцы постоянно (и успешно) охотились за специализированными алюминиевыми трубами – обязательным компонентом производства оружия массового поражения. След нащупали англичане в сентябре 2002 г. Все это активное противодействие ЦРУ не позволило Саддаму Хусейну даже отдаленно приблизиться к ОМП. И, надо сказать, ни Вашингтон, ни Лондон не сомневались в своей способности перекрыть Багдаду дорогу к оружию массового поражения. Не сомневались – но готовились к худшему. Это тем более поразительно на фоне удивительного безумия 2003 года. Итак, вопреки алармизму, санкции работали. Лишь малая толика доходов достигла иракского правительства, что в принципе делало реализацию полномасштабной военной программы невозможной. Некогда перспективно развивающаяся машина индустриального Ирака практически остановилась. «В результате Ирак оказался лишенным материальных возможностей создавать ядерное, химическое, биологическое оружие – как бы ни стремился Саддам Хусейн увеличить свой военный потенциал». Если в годы, предшествующие 1989 г., Багдад расходовал на военные нужды примерно 15 млрд дол., то в 1990-е годы эти расходы упали до 1,4 млрд дол. в год, а в новом столетии опустились еще ниже. Центр стратегических и международных исследований охарактеризовал оружие Ирака как «приходящее в негодность, устаревшее и не соответствующее современному уровню».

 

 

Какой виделась эта война на пепелищах древних городов Месопотамии? Размышляя над этим вопросом, генерал Фрэнкс спросил свой «иракский» штаб, что можно сделать с половиной первоначально выделенных войск за вдвое более короткое время? Ведь речь идет об использовании сразу нескольких фронтов, гораздо более точном американском оружии, о гарантированной помощи курдов на севере Ирака. Вызрела идея сбросить на севере американский десант и создать эффективную армию в 10 тысяч выносливых курдов.

Чтобы сохранить секретность, Фрэнкс запретил отдельным группам специалистов совместно обсуждать операцию и возможности взаимодействия. Только генералы Фрэнкс и Ренуар общались со всеми и могли видеть общую картину предстоящей в Ираке битвы.

Самым большим критиком обозначенного курса был не наивный штатский политик, а наиболее уважаемый военный. Речь идет о Колине Пауэлле, боевом офицере, обнаружившим политические и дипломатические способности. Он служил два срока во Вьетнаме и он видел, что, в случае осложнений, генералы на полях сражений не склонны к правдивой информации. Во время Войны в заливе он был председателем Объединенного комитета начальников штабов и одиноко сидел в Пентагоне, зная при этом, какую цену требует война. Столичная эйфория его не касалась, он видел, что происходит на решающем участке фронта.

Кто, кроме него, представлял ужас войны? Президент Буш прошел военную службу в Техасском резерве, но он не видел крови. Вице-президент Чейни никогда не служил в армии. Министр обороны Рамсфелд был морским летчиком, но служил в мирное время. Советница по национальной безопасности Райс и директор ЦРУ Тенет ничего не знали о военной службе. Лишь Пауэлл нюхал порох в боевой обстановке. В мемуарах 1995 года «Мое американское путешествие» он писал, что слишком многие готовы отдать приказ солдатам, не представляя себе последствий».

Но подлинной проблемой Колина Пауэлла было то, что и после годичной работы в правительстве он не выработал рабочих отношений с президентом. Два главных лица в государстве не чувствовали комфортно в обществе друг друга. Они смотрели в разные стороны. И осознавали свою «разность». За неделю до сентябрьской драмы 2001 года журнал «Тайм» поместил статью об одиночестве Пауэлла в администрации Буша-младшего.

Быстрый переход