|
Большинство пришли туда, надеясь уехать в Нар, но эта их жалкая мечта ни для кого не становилась реальностью. Экл-Най был нарской твердыней – единственным в Люсел-Лоре местом, где правила империя. А приходившие сюда трийцы пытались убежать от сражений и голода, которые терзали их земли. Настороженно приближаясь к мосту, Алазариан думал о длинной и печальной истории Экл-Ная. И поскольку его отец был трийцем, он испытывал к этим местам странную симпатию. В конце концов, трийцам удалось изгнать нарцев. Но при виде безрадостного Экл-Ная с его разрушающимися зданиями Алазариан задумался, стоило ли прилагать столько усилий, чтобы добиться такого результата.
– Они сражались здесь, – сказал Алазариан, – чтобы изгнать нарцев. Джал Роб кивнул: – Достойная цель. Алазариан рассмеялся: – Ну, от вас трудно было бы ожидать другого мнения. – Люди рождены не для рабства, Алазариан, – резко ответил священник. – Ручаюсь, что твой настоящий отец сказал бы тебе то же самое. У самого моста Джал Роб снова остановился и стал внимательно рассматривать настил и дорогу к городу за ним. Экл-Най был уже близко, и легче было разглядеть его узкие улочки. Там заметно было движение. Встревожившись, Алазариан повернулся к своему спутнику. – Трийцы? Роб кивнул. – Кому же еще тут быть? Ты, случайно, не говоришь на их языке, а? – Я же сказал вам: я всю мою жизнь провел в Талистане. О трийцах я знаю не больше, чем вы. – Пожав плечами, он добавил: – Не считая того, что я о них прочел. Когда я был в Черном Городе, то попробовал узнать хоть что-то о моем отце. Прочел кое-какие книги. Но там не было ничего, что бы сейчас нам помогло. – Жаль, – вздохнул Джал Роб. – Ну, тогда поехали. Оставив лук за спиной, Джал Роб направил коня на мост – и поехал над стремительными водами Шезы. Алазариан поспешно последовал за ним. За мостом они выбрали дорогу, которая вела прямо вперед, и чем ближе становился Экл-Най, тем сильнее накрывал их город нищих своей тенью и вонью. Весь город издавал горький запах – въевшийся запах пожара. По краям города треугольником стояли три высокие башни – круглые, с зубцами наверху и большими прорезями окон без стекол, – как бойницы для лучников, только гораздо крупнее. Башни возвышались над неровным силуэтом Экл-Ная. «Сторожевые башни», – понял Алазариан. Такие же стояли на окраине столицы, а на них были установлены огнеметы, которые должны были бы остановить захватчиков. Башням Черного Города ни разу не пришлось отражать нападения, но Алазариан подумал, что их младшие сестры из Экл-Най видели бои. На каждой башне остались следы копоти – слои сажи от работавших огнеметов. Ближе к городу стало видно, что обожжены не только башни. То же произошло с менее высокими строениями в центре города: некоторые выгорели почти до основания. Вокруг развалин копошились люди. У всех были белые волосы и белая кожа, каких Алазариан никогда прежде не видел. По этой особой бледности он сразу понял, что это трийцы. – Они пока нас не заметили, – прошептал Алазариан. – Еще как заметили, – отозвался Роб, кивком указывая на южную сторону города. – Смотри. Навстречу им ехала группа всадников: они как раз миновали обрушившуюся арку. Все они были трийцами, и развевающиеся белые космы и лохмотья, болтавшиеся вокруг тела, придавали им сходство с бестелесными призраками. За спинами у них висело какое-то странное оружие – что-то вроде копья с клинками на обоих концах. Алазариан поспешно пересчитал людей. Всадников было шестеро – с таким количеством противников Джалу Робу одному не справиться. – Не бойся, – сказал Алазариану Роб, – и не держись угрожающе. |
