– Нет.

Редберн снова перевел латапи на рысь. Как он и ожидал, Бьяджио от него не отстал.

– Кстати, а куда мы едем? – поинтересовался император.

– Я еду в долину латапи.

– О да! Брина рассказывала мне об этой долине. Мне хотелось увидеть ее до отъезда. Там нам никто не помешает поговорить

– Как вам такой вариант: вы говорите, а я делаю вид, будто слушаю?

Бьяджио улыбнулся.

– Какой вы остроумный! А давайте попробуем вот что: я объясню, почему вам следует мне помочь, а потом вы расскажете мне, почему вы предпочтете позволить талистанцам живьем содрать кожу с вас и Брины. Как вам такой вариант?

– Не слишком смешно.

– Потому что это не шутка, Редберн. Принц печально кивнул.

– Знаю.

– Вы мне не верите, да?

– Не верю. Только сумасшедший поверит, будто Вэнтран и трийцы захотят вам помогать.

– Редберн, все это – часть великого плана. Вэнтран поможет мне, потому что я могу вернуть ему Арамур. Трийцы помогут Вэнтрану, потому что для них он как бог. Включите свое воображение. Попробуйте мыслить как Рошанн.

– Нет, спасибо. Хватит с меня шпионов и заговоров.

– Но вы же знаете, что я прав, – не отступался Бьяджио. – Вы же знаете, что Талистан не оставит вас в покое. Рано или поздно Тэссис Гэйл вторгнется на вашу территорию. Если он не сможет спровоцировать вас на войну, он начнет ее сам.

Неопровержимая логика его слов заставила Редберна содрогнуться.

– Тогда нам следует подготовиться, – сказал он. – Мы будем наблюдать за границами, и готовиться к обороне.

– Этого будет мало.

– Может быть, но это лучше, чем ваш бред.

Бьяджио хмыкнул.

– С кирпичами спорить и то легче. Но я не отступлюсь – до самого моего отъезда завтра утром.

Редберн понял, что ему придется уступить.

– Ладно. Раз уж вы твердо решили испортить мне день, я соглашусь на ваши условия. Я выслушаю все, что вы пожелаете сказать. Но не рассчитывайте на чудеса.

Они поехали через холмы, направляясь в долину латапи. Путь был длинный, и принцу, вынужденному выслушивать план Бьяджио во всех подробностях, он показался еще длиннее.

– Я делал страшные вещи, – прошептал император. – Во время припадков ярости я убивал и калечил. И теперь я помню все это смутно, словно все закрыто пеленой. Иногда я вообще не могу вспомнить себя и то, что я думал.

– Зато мы, остальные, помним, – холодно проговорил Редберн.

– И вот это мне надо преодолеть. Ваши воспоминания. Но вы помните другого человека, Редберн. Прежнего Бьяджио не существует. То, что я тогда делал, я никогда не смог бы сделать снова. Я помню, как-то…

Бьяджио неожиданно замолчал.

– Что? – спросил Редберн. Бьяджио отвел взгляд.

– Ничего.

– Расскажите мне! – потребовал принц. – Поверьте: меня не удивить ничем.

– На Кроуте была одна женщина. Скорее девушка, – начал Бьяджио. – Она была моей рабыней, танцовщицей. Ее звали Эрис.

– Вы и женщина? – пошутил Редберн. – Я заинтригован.

– Вы не о том подумали, – отрезал Бьяджио. – Мы не были любовниками. Она была великолепной танцовщицей – лучшей я никогда не видел. Возможно, ей не было равных во всей империи. Она была сокровищем, и я ее обожал. – В голосе Бьяджио послышалось сожаление.