Изменить размер шрифта - +
И ему хотелось исцелить ее изломанную душу, но он понимал, что эта травма ему не по силам. Элрад Лет сделал эти рубцы слишком глубокими для любого целителя, даже обладающего магическим даром.

– А теперь слушай меня, – приказала леди Калида. – Не используй дар рядом с твоим отцом, слышишь?

– Он мне не отец! – возмутился Алазариан.

– Ты меня слушаешь? Рядом с ним – никогда. И рядом с дедом тоже. Если они узнают, тебе покоя не видать. Никогда. Когда вырастешь, ты избавишься от них. Узнай о своем настоящем отце и о том, кто ты, – и никогда не показывай им, что ты одарен. – Затраченные усилия утомили Калиду, но она не спускала с Алазариана стального взгляда, требуя его внимания. – Алазариан?

Алазариан кивнул:

– Я тебя слышал.

– Поклянись мне. – Она снова протянула руку, задержав ее у самого его лица. – Я не успокоюсь, пока ты этого не сделаешь.

Мать требовала от него невозможного, но он понимал, что больше здесь, в Арамуре, спасать нечего. Алазариан потерянно улыбнулся матери.

– Я клянусь тебе, – тихо проговорил он, – что не воспользуюсь даром рядом с отцом.

– И дедом, – снова предостерегла его Калида. – Он любит тебя, Алазариан, но доверять ему нельзя. Когда меня не будет, он станет другим.

Алазариан знал, что она права. Он уже заметил в своем деде странности. Тэссис Гэйл никогда не был человеком уравновешенным, а смерть сына пошатнула его рассудок. Теперь смерть дочери окончательно ввергнет его в безумие.

– Дед тебе говорил? – тихо спросил Алазариан. – Я должен ехать в столицу. Император вызывает отца, а с ним и меня. Мне страшно, мама.

Тонкие брови Калиды удивленно приподнялись.

– В Черный Город? Император велел тебе приехать?

– Кажется, да. Отец только что сказал мне. Нам предстоит предстать перед Протекторатом.

Даже на одре болезни леди Калида слышала о Протекторате. Трибунал императора прославился на весь Нар. Точнее говоря, прославился мрачной славой. Военные преступники со всей империи вызывались, чтобы предстать перед Бьяджио и его инквизитором, Дакелем. После смерти Аркуса Нар стал очень беспокойным местом.

– Насчет твоего отца я не удивляюсь, – сказала, наконец, Калида. – Он так расправляется с этими арамурцами… – Она на минуту задумалась. – Бьяджио – человек хитроумный. Ты его помнишь, Алазариан?

– Плохо, – честно признался юноша. Пока Аркус был жив, а Бьяджио оставался только главой Рошаннов, он время от времени приезжал в Талистан, в основном, чтобы проследить за событиями в Арамуре. В замке у деда для Бьяджио всегда была готова комната. Два гиганта были в то время друзьями – или, вернее, союзниками. Но времена изменились. – Я помню, что он странно выглядит, – вслух подумал Алазариан. – И помню его глаза.

Леди Калида улыбнулась. Глаза Бьяджио забыть было невозможно. Они были сапфирово-синими, неестественными, и в них горел огонь. Алазариан почти ничего не помнил о Бьяджио, но эти глаза он забыть не мог.

– Император хочет знать правду, – решила Калида. – И он думает, что узнает ее от тебя.

– Но я не знаю правды. Я не знаю, что я могу сказать императору.

Это не было ложью. Элрад Лет держал все свои действия в тайне, особенно от сына. А Калида была слишком больна, чтобы выяснить, что происходит. У нее оставался только вид из окна, да и тот ей не принадлежал. Он принадлежал Ричиусу Вэнтрану, где бы тот сейчас ни был.

– Не бойся, – мягко сказала сыну Калида.

Быстрый переход