Целый день Колоска пыталась уговорить мертвого ребенка сосать грудь. Под вечер боль вернулась, и Колоска родила послед. Потом опять уснула. Во сне она кормила ребенка не молоком, а водой из Черной. Ребенок был призраком, который садится на грудь и высасывает из человека жизнь. Он хотел крови. Сон Колоски становился все более беспокойным и тягостным, но она не могла от него пробудиться. В нем появилась женщина, большая, как дерево. Колоска видела ее очень отчетливо, каждую деталь лица, прически, одежды. У нее были кудрявые черные волосы, как у еврейки, и чудесное выразительное лицо. Она показалась Колоске красивой. Колоска возжелала ее всем своим телом, но это не было то желание, которое она знала прежде, внизу живота, между ног; оно вытекало откуда-то из середины тела, из места над животом, около сердца. Могучая женщина наклонилась над Колоской и погладила ее по щеке. Колоска вблизи заглянула в ее глаза и увидела в них нечто, чего до сих пор не знала и даже не предполагала о существовании такого. «Ты моя», — сказала огромная женщина и стала гладить Колоску по шее и набухшим грудям. Там, где ее пальцы касались Колоски, тело становилось блаженным и бессмертным. Колоска вся отдалась этим прикосновениям, сантиметр за сантиметром. Потом большая женщина взяла Колоску на руки и прижала к груди. Колоска спекшимися губами нашла сосок. Он пах звериной шерстью, ромашкой и рутой. Колоска пила и пила.

В ее сон ударил гром, и она вдруг увидела, что по-прежнему лежит в полуразвалившейся избе на листьях лопуха. Все вокруг было серым. Она не знала, рассвет это или сумерки. Во второй раз где-то очень близко ударил гром, и через секунду с неба обрушился ливень, который заглушил новые раскаты грома. Вода лилась сквозь неплотные доски крыши и смывала с Колоски кровь и пот, охлаждала пылающее тело, поила и кормила. Колоска пила воду прямо из неба.

Когда вышло солнце, она ползком выбралась из халупы и начала копать яму, а потом выдирала из земли сплетенные корни. Земля была мягкая и податливая, словно хотела помочь ей в погребении. В неровную ямку она вложила тело новорожденного младенца.

Долго разглаживала землю на этой могиле, а когда подняла взгляд и посмотрела вокруг, все было иным. Это уже не был мир, состоящий из предметов, вещей и явлений, которые существуют рядом друг с другом. То, что видела сейчас Колоска, стало одной громадой, одним большим зверем или большим человеком, который принимает различные формы, чтобы размножаться, умирать и возрождаться. Все вокруг Колоски было одним телом, и ее собственное тело стало частью этого большого тела — огромного, невероятно сильного, всемогущего. В каждом движении, в каждом звуке проявлялось его могущество, ведь одной только волей оно создает нечто из ничего и превращает нечто в ничто.

У Колоски закружилась голова, и она оперлась спиной о разрушенную стену. Само созерцание опьяняло ее, словно водка, путало все в голове и будило где-то в животе смех. Все вроде было таким же, как всегда. За маленькой зеленой лужайкой, через которую бежала песчаная дорожка, стоял сосновый лес, заросший по краям лещиной. Легкий ветерок шевелил траву и листья, где-то стрекотал кузнечик и жужжали мухи. Ничего больше. Но теперь Колоска знала, как кузнечик соединяется с небом и что удерживает лещину у лесной дороги. Она теперь и видела больше. Видела ту силу, которая все пронизывает, понимала ее действие. Видела очертания иных миров и иных времен, распростирающихся над и под нашими. А еще она видела вещи, которые нельзя назвать словами.

Время Злого Человека

Еще перед войной в лесах Правека появился Злой Человек, впрочем, кто-то подобный мог обретаться в этом лесу еще испокон веков.

Началось с того, что весной на Воденице нашли полуразложившееся тело Бронека Маляка, о котором все думали, что он поехал в Америку.