Я шел к ним, понимая, что сейчас сорвусь и наговорю лишнего. Или снесу этому кретину голову…

    – Еле догнали, так они удирали… Спешили.

    – Ты бы так в толчок спешил… – Голос вновь начал срываться на низкий рык. – Подставил ребят под пули.

    Моя физиономия в этот момент, наверное, представляла собой застывшую маску, а глаза горели. Лабедин испуганно отшатнулся, дернул руку с автоматом, словно желая поднять его.

    – Ч-что вы себе позволяете?! Да я…

    – Отсиделся за машиной, вояка…

    Видя, что он готов направить на меня ствол, я шагнул вперед, зверея, и почувствовал, что сносит планку.

    – Отставить! – повысил голос командир мобильного взвода. Он первым прибыл на помощь и видел, что произошло на самом деле. Его взгляд, брошенный на лейтенанта, был красноречив.

    – Господин лейтенант, вы ранены. Пройдите к вертолету, вам окажут помощь. Брустин, проводи.

    Один из бойцов подхватил лейтенанта за локоть, увлек за собой. Лейтенант бросил на меня злобный и затравленный взгляд.

    – Я тебе это припомню, Томилин.

    Комвзвода откашлялся, качнулся на носках.

    – Чего не поделили?

    – Все.

    – Ясно…

    Мы проследили, как Лабедина сажают в вертолет, а за ним грузят чье-то тело. Сплюнув тягучую слюну, я повернулся к Владу.

    – Собирай отделение, скоро поедем.

    От колонны бронетранспортеров к нам шел Караджич. Его ребята проверяли берег реки на полкилометра вниз по течению. Подойдя вплотную, Радован глубоко вздохнул.

    – Вот так. Никаких следов. Один труп отнесло метров на двести, еле выловили.

    Я скрипнул зубами.

    – Доигрались…

    Утром следующего дня я засел у себя в комнате, кропая объяснительную записку, докладную и отчет разом. Мне приказали описать во всех подробностях предыдущий день и поминутно – с момента выезда в базы.

    Злой, раздраженный, невыспавшийся – ночью разговаривал с начальством и отвечал на вопросы, – я испортил три листа бумаги, после чего понял, что нормально, с толком, разложить ситуацию по полочкам не смогу. К тому же по зданию бродили сотрудники горотдела из Мегара и местные штабные под командованием Гулетина. Они заглядывали в комнату, доставали расспросами, выпытывали подробности и вообще давили на нервы.

    Моих парней тоже усадили за столы и вручили ручки. В результате база взвода превратилась в класс чистописания. Единственного уцелевшего из отделения Норина увезли на большую землю в больницу. У парня поехала крыша. Отделение Ральфа вышло на патрулирование – им приказали не выезжать за пределы города.

    Отправив очередной лист в корзину для мусора, я прошел в соседний с лабединским кабинет, где стоял единственный компьютер. Через полтора часа вывел свой опус на принтер, положил в папку и отдал ее Гулетину лично. Тот мрачно кивнул, покачал папку на руке.

    – Завтра заседание в горотделе. Будем разбирать дело.

    – А Лабедин?

    – Он отправлен в госпиталь, у него ранение.

    – Лоб оцарапало.

    – Врачи обнаружили контузию.