Клаудиа, как все итальянки, была темноволосая, имела ровный прямой нос, большие печальные глаза, выступающие скулы. Чуть опущенные уголки маленького рта придавали ее лицу какое-то трагическое выражение безысходности. «Дронго» обратил внимание, как безвкусно она была одета — в зеленое платье и коричневые, очень дорогие сандалии.

— Вон те, — показал Харрисон, чуть смягчая тон, — тоже мои родственники, но дальние. Эта молодая девушка, Марта, моя племянница, или что-то в этом роде.

А этот шалопай, ее муж, Гарри Холдмен. Я принял его в свою компанию, но пока пользы от него не очень много.

Молодая девушка улыбнулась, и «Дронго» приятно поразился ее открытому, дружелюбному взгляду. Казалось, она даже не реагировала на двусмысленные шутки своего дяди. Ее муж также очень любезно поклонился пришедшим.

Он тоже обладал высоким ростом, но был более подвижен и одновременно более спокоен, чем сын Харрисона.

В женщине «Дронго» сразу понравились глаза — какие-то зеленые, искрящиеся, словно глаза тигрицы в темной глуши джунглей. Красивый разрез глаз выгодно дополняла аккуратно уложенная прическа каштановых волос.

— Вот это вся моя семья, — закончил Харрисон, потирая руки. — А теперь прошу всех к столу. Иначе Шарлотта будет крайне недовольна.

— Кто такая, эта Шарлотта? — спросил «Дронго» У Росса.

— Его служанка. Она служит у него уже лет пятнадцать, — тихо ответил Стивен.

Они сели за стол. Во главе стола оказался сам хозяин. С правой стороны сидели его жена, Боб Слейтер, мистер Холдмен и его супруга. С левой стороны разместились Роберт и Клаудиа Харрисоны, а также двое гостей. Во время ужина хозяин дома старался несколько воздерживаться от своих грубых шуточек, оскорблявших достоинство присутствующих.

«Надо будет обязательно уехать сегодня же вечером, — подумал про себя „Дронго“, — зачем надо было приглашать меня в такую даль?» — недоумевал он.

Словно отвечая на его вопрос, Харрисон сказал:

— Я пригласил вас, мистер Леживр, по весьма необычному делу. Несколько месяцев назад при таинственных обстоятельствах у меня пропали документы из моего сейфа в кабинете, в Лондоне. Мой охранник клятвенно уверял, что ничего не видел. Однако я все-таки не поверил ему и сам провел дознание. Бедняга до сих пор лежит в больнице. Хотя, впрочем, мы с ним быстро поладили.

При этих словах Анна Харрисон взглянула в упор на «Дронго» и он, заметив бешенство в ее прекрасных голубых глазах, едва не поперхнулся.

— Полиция, — продолжал Харрисон, — ничего не смогла найти. Впрочем, криминалисты уверяли меня, что там действовала не отмычка, а мой собственный ключ. Каким образом эти документы пропали, Скотланд-Ярд так и не смог объяснить. Дело расследуется уже третий месяц, но оно зашло в тупик. Я бы не обращался к вам, но эти документы мне очень нужны, мистер Леживр. Если вы согласитесь взяться за розыски данных документов, я выплачу вам любой гонорар, хоть миллион фунтов стерлингов.

— К сожалению, — аккуратно вытирая салфеткой губы, сказал «Дронго», — я не занимаюсь частной практикой. Очень сожалею.

— Подумайте, мистер Леживр, — поднял большой палец правой руки Харрисон, — миллион фунтов. Это огромные деньги.

— Очень сожалею, что вы не сказали мне об этом еще по дороге. Иначе я не стал бы сюда ехать, — отчеканивая каждое слово, сказал «Дронго». При этих словах Роберт повернулся к гостю и впервые с интересом посмотрел на него. А Марта, сидевшая напротив, наоборот, сочувственно улыбнулась.

— Ну, ну, — примирительно сказал Харрисон, — если не хотите, найду другого.