– По моей просьбе? О чем вас просил, мадемуазель?

– Срочно прибыть в салон Вейриоль и подняться на второй этаж… Я не могла отказать в вашей просьбе, из дома уехала не позавтракав, примчалась сюда, а мне руки крутят… Если это шутка, то очень дурная… Не ко времени, у вас завтра свадьба, а вы такими глупостями занимаетесь…

Барышня казалась обиженной, не испуганной. Пристав же про себя отметил: оказывается, у чиновника сыска завтра свадьба, а он, вместо того чтобы невесту веселить, бегает по сыскным делам. Это какую же надо силу воли иметь?

– Каким образом получили мою просьбу? – спросил Пушкин.

Ему ответили взглядом, каким девушки умеют осуждать дурные поступки.

– Зачем этот допрос, Алексей Сергеевич, вы прислали письмо…

Он протянул руку к прутьям.

– Извольте письмо…

– У меня его, конечно, нет…

– Где оно?

– Дома осталось, – последовал возмущенный ответ. – Собиралась в такой спешке, что успела только сумочку не забыть… Видите, что примчалась в домашнем платье, такой стыд…

Действительно, шелковый предмет дамского туалета лежал у нее на коленях. Пристав по ротозейству или благодушию не забрал и не проверил, что в нем. А если бы прятала револьвер? Пушкин не стал указывать на промашку, чтобы не портить настроение. И приказал открыть камеру.

– Мадемуазель забираю, – сказал он, подавая руку приставу. – Блестящий результат, ротмистр… Поймали, кого требовалось…

– Теперь дела будут раскрыты? – спросил фон Глазенап, распираемый от счастья.

– Никаких сомнений, – ответил Пушкин и подал руку барышне, которая умудрилась задеть лбом стальной прут, выходя из камеры. Место удара потерла платочком, сдерживая слезы. Только губки дрожали. Кругом одна обида…

– Гая? – проговорила она так, будто на пороге дома стоял призрак. – Ты куда делась? Авива Капитоновна тебя ищет, Дмитрий Козьмич волнуется… Что за ребяческие поступки?

За спиной барышни показался Пушкин, который предпочел появиться не сразу.

– Алексей Сергеевич? – проговорила Василиса, отступая. – Как вы… Что… Откуда…

Она не могла подобрать нужных слов.

– Василиса Ивановна, вы получили рано утром письмо для Гаи Федоровны?

– Нет, конечно… Горничная Наталья принимает утреннюю почту…

– Пришлите ее сюда, – попросил Пушкин.

Кивнув, Василиса отправилась на поиски.

Споткнувшись о порожек, Гая вошла и оглянулась.

– Могу быть свободна или по-прежнему арестована? Все, что знала, и так рассказала по дороге… Больше добавить нечего…

– Вы слишком доверчивы, Гая Федоровна, – сказал он. – Странное сочетание с вашим умом.

– Как жить, если не доверять близким людям? – ответила Гая, отводя глаза. – Простите, что доставила лишние хлопоты… Письмо принесу в Зеленую гостиную… Дом уже знаете, найдете…

Торопливо, почти бегом она поднялась по лестнице и скрылась за поворотом мраморных перил.

В прихожей тихо, как тень, появилась барышня в фартуке и коронке горничной. Она сдержанно поклонилась.

– Искали меня, господин Пушкин?

Прислуга в доме обязана знать имя жениха.

– Утром было доставлено письмо для Гаи Федоровны. Кто принес?

– Посыльный, – последовал краткий ответ. Горничная оказалась не из болтливых. Даже излишне строгая.