– Миллс, надень свой купальник. Ты идешь со мной.

Она резко оборачивается. – Почему?

– Потому что мне нужно расслабить плечо в бассейне.

– Но… – Она указывает на свой компьютер.

– Тебе не обязательно надевать бельё, но ты идешь со мной. На самом деле, я предпочитаю тебя голой.

Она хихикает, закатывая глаза, и закрывает свой компьютер. – Отлично.

Как только Исайя устраивается в моей комнате, мы с Миллером уходим в бассейн. Я думал, что это будет внутреннее помещение, учитывая, что зимой Бостон замерзает, но оно снаружи, на крыше.

Она снова в том темно зеленом купальнике, и теперь, когда я знаю, что под ним, я отказываюсь скрывать свое изумление, когда она оставляет полотенце на стуле и дефилирует своей задницей к бассейну. Ее бедра покачиваются, ее ляжки трутся друг о друга при каждом шаге, чертовски аппетитные со всей этой загорелой и покрытой татуировками кожей.

– Именно поэтому мне было нужно, чтобы ты пошла со мной. Это именно та мотивация, которую я искал.

– Так ты привел меня сюда только для того, чтобы я могла тебя мотивировать? – спрашивает она, соскальзывая в воду.

– Да… очевидно.

Я следую сзади, пытаясь унять растущую эрекцию в плавках, но нет ни единого шанса, что это пройдет, находясь так близко к ее почти обнаженному телу, особенно теперь, когда я знаю каково это – быть внутри нее.

На улице темно, бассейн закрыт, но взлом и проникновение в бассейн отеля не в новинку ни для кого из нас.

Миллер остается на мелководье, где она может стоять, а я делаю пару неторопливых кругов, позволяя ей немного собраться с мыслями. Я все равно собираюсь зайти туда через минуту.

Она сидит на верхней ступеньке лестницы, ведущей к бассейну, когда я возвращаюсь к ней.

– Я хочу чтобы ты сделал больше татуировок, – заявляет она, когда я гребу по воде.

– С чего это вдруг?

– Просто от одного взгляда на тебя. Они хорошо смотрятся на твоей коже.

– Хорошо.

Я пробираюсь к ней по воде. – Я хочу, чтобы ты носила меньше одежды.

– С чего это вдруг?

Я пожимаю плечами.

– Нравится смотреть на тебя.

Она улыбается, на мгновение остатки прежнего напряжения исчезли.

– Хочешь поговорить об этом?

Спрашиваю я, откидывая назад мокрые волосы.

– Нет.

– Хорошо. Почему бы нам все равно не поговорить об этом. – Снимая ее со ступеньки, мои пальцы скользят вниз по ее предплечьям, теребя ее кисти, и, может быть, это потому, что они под водой, или потому, что здесь больше никого нет, чтобы увидеть это, но она поддается физическому контакту.

Испытывая свою удачу, я откидываюсь на выступ, приглашая ее встать передо мной. Я обнимаю ее сзади за талию, прижимая к себе, когда она говорит: – Мне нужно ехать в Лос Анджелес.

Я замираю, меня охватывает паника. – Но ты сказала…

– Не надолго. Я вернусь, но для обложки журнала фотографу нужно сделать снимки и отредактировать их до сентября. Я дам интервью, когда вернусь к работе, но номер журнала выйдет, я думаю, через две недели.

Она откидывает голову мне на грудь, словно признавая свое поражение.

Мне это не нравится. Мысль о ее отъезде мне не нравится. Что, если она доберется туда и не захочет возвращаться? Что, если она вернется к своей реальной жизни и поймет, что ей надоело быть в Чикаго?

Ломая голову, я ищу решение. – Тебе обязательно быть именно на той кухне во время съемок?

– Нет, но у меня нет никаких связей на кухне в Чикаго.

– Воспользуйся моей.

Ее голова откидывается назад, когда она смотрит на меня.

– Она подошла бы? Это же только для фотографий, верно? Ты сама сказала, что на нее приятно смотреть.