Слова срываются с ее губ, как будто она всю дорогу сюда репетировала и должна была их произнести.

Это слова, которые я жаждал услышать. Часть меня всегда надеялась, что она их почувствовала, но я мечтал о том дне, когда она сможет произнести их вслух.

Она сжимает мои руки. – Но чего ты  хочешь?

Неужели ей обязательно спрашивать? Это то же самое, чего я хотел две недели назад. То же самое, чего я хотел все лето.

– Ты. Только ты. Я хочу всего этого с тобой, Миллер.

Ее сияющая улыбка вернулась. – Просто чтобы предупредить тебя, прежде чем ты действительно примешь окончательное решение, в настоящее время я бездомная, безработная, и в моем фургоне давно просрочен срок замены масла.

Усмехнувшись, я притягиваю ее к себе. – Мы с этим справимся.

Она наклоняется надо мной, но прежде чем я успеваю поцеловать ее, она останавливается, обхватив руками мое лицо по обе стороны от меня. – И я люблю тебя.

Мой взгляд устремляется к ней.

– Я так сильно люблю тебя, Кай. Я ушла не из за тебя. Мне нужно чтобы ты это знал. Тебя более чем достаточно, больше, чем я могла мечтать. Я любила тебя перед отъездом, и я люблю Макса, и я никогда не чувствовала так сильно, что почти уверена, что мое сердце скоро не выдержит. Мне всего двадцать шесть, Малакай. Еще слишком рано.

Схватив ее рукой за подбородок, я тяну ее вниз. – Не волнуйся, Миллс. Я уйду намного раньше тебя, из за моего преклонного возраста и всего такого.

– Так было бы лучше, – шепчет она мне, прижимаясь своим лбом к моему. – Потому что, если я уйду первым, а ты встретишь кого то другого, я обещаю тебе, что вернусь и выбью из нее все дерьмо.

– Я рад знать, что твоя ревность уходит за пределы могилы, детка. А теперь, пожалуйста, заткнись и поцелуй меня.

Обхватив ладонью ее щеку, я запускаю пальцы в ее волосы и притягиваю ее губы к своим.

Как будто каждая недостающая часть моей жизни полностью собрана в этот момент. Все, чего я хотел в своей жизни, для жизни моего сына, заключено в этой женщине, которую я люблю. Я думал, что потерял ее.

Она издает сладчайший стон облегчения, и я приоткрываю рот, вбирая ее глубже, прежде чем наши языки сплетаются, медленно и размеренно, как будто мы оба мечтали об этом моменте последние две недели.

Нижняя половина Миллер сливается со мной, прямо в колыбели моих бедер, и я использую другую руку, чтобы обхватить ее задницу, удерживая нас прижатыми друг к другу.

Она скользит руками по моим плечам, пока мы целуемся, прикасаемся и напоминаем друг другу, что мы здесь, в одном месте, и время, проведенное вместе, не имеет срока годности.

У нас впереди вечность.

Я лишь слегка отстраняюсь, мне нужно ей это сказать. – Я люблю тебя.

Она улыбается мне в губы. – Я люблю тебя.

– Ммм, – напеваю я. – Наверное, тебе стоит повторить это еще раз.

– Я люблю тебя, Малакай, и я люблю твоего сына.

Черт .

Запрокидывая голову, я смотрю в потолок и делаю глубокий вдох.

Она проводит ладонью по моему загривку, возвращая мое внимание. – Когда я уезжала, я еще не до конца понимала за чем я гналась, ведь там не было моей мечты, но как только я туда попала, я поняла. У меня появилась новая мечта. Ты и Макс – это то чего я хочу.

Я чувствую, как расширяется моя грудь, как будто в ней должно быть место для всей любви в моей жизни. Никогда этот одинокий пятнадцатилетний мальчик не думал, что его будет окружать столько поддержки. Столько любви.

Любовь, которой я раньше не видел – от нее, ее отца, моего брата, моей команды и моих друзей. У меня есть огромная система поддержки, поддерживающая меня и моего сына. У меня есть семья, на которую я всегда надеялся.

– Миллер.