На одну ночь я не хочу думать о том, чья она дочь, и уж точно не хочу думать о том, что она уедет меньше чем через два месяца.

Мои шаги поглощают ее шаги, я преследую ее. Догнав Миллер, я прижимаюсь грудью к ее спине и обхватываю ее руками с обеих сторон.

Я опускаю губы к ее уху. – Это то, что ты хочешь услышать, Миллер? Что я считаю тебя сексуальной? Тебе действительно нужно услышать, как я говорю, что не могу оторвать от тебя своих гребаных глаз, когда ты в комнате, теперь ты, наконец, поняла это?

Ее тело напрягается, и сзади я наблюдаю, как ее горло двигается в долгом сглатывании. – Нет. Мне нравится смотреть, как ты коришь себя за желание смотреть на меня. Гораздо приятнее знать, что я тебя завожу, чем знать что я тебя бешу.

Из моей груди вырывается тихий смешок. – Что ж, к моему большому разочарованию, ты, Миллер, превосходна и в том, и в другом.

Глава 14

Миллер

Вайолет: Как проходит отпуск? Ты делаешь успехи на кухне? Как продвигаются приготовления?

Я: Отпуск отличный.

Вайолет: А ответы на другие мои вопросы?

– Танцующий бар?

Жалуется Исайя, как только мы входим в дверь. – Коди, какого черта, чувак?

Улыбка Коди сияет, как у ребенка на Рождество, когда он оглядывает огромную открытую комнату. Танцпол техасского размера, на сцене перед играет живая группа. Куда бы я ни посмотрела, на меня обрушиваются джинсы, фланель и ковбойские сапоги, включая совершенно новую пару, надетую на ноги Коди.

– Это не бар для танцев. Это просто старый добрый ковбойский бар.

Он делает глубокий вдох через нос, на его губах появляется смехотворно возбужденная улыбка, когда он направляется прямо к бару. – Пошли, ребята.

Они следуют его примеру.

Прежде чем я успеваю выйти из гардероба, чья то огромная рука опускается мне на бедро, кончиками пальцев вцепляясь в джинсовую ткань. Инстинктивно я знаю, что это Кай, в основном из за собственнической хватки, соответствующей атмосфере, которую он излучал с тех пор, как мы покинули вестибюль отеля.

– Все просто делают то, что он говорит?

Спрашиваю я, когда команда заполняет ближайшую стойку бара.

– Он планировщик. У него всегда есть план на наше свободное время. Он арендовал лодку, когда мы были в Тампе. Бродвейское шоу в Нью Йорке. Поездка на Ниагарский водопад, когда мы были в Торонто. И ковбойский бар в Далласе, по видимому.

Поворачиваясь, я смотрю на него. – И где ты был во время всех этих прогулок?

– В отеле с Максом.

– Но не сегодня вечером.

За стеклами очков голубые глаза Кая блуждают по моему лицу, прежде чем опуститься к моим губам. – Нет. Не сегодня.

– Туз! – кричит один из парней, поднимая рюмку, до краев наполненную янтарной жидкостью.

– Черт, – бормочет Кай, глядя через мое плечо на бар. – Я не могу делать уколы.

– Нет. Я уверен, что в тридцать два года твоя гериатрическая печень ни за что не справится с этим.

– Ты называешь меня старым или пытаешься подзадорить?

– И то, и другое.

Я начинаю пятиться к бару. – Прошлой ночью ты сказал мне, что у тебя необузданный характер. Я хочу это увидеть. Давай, папочка бейсболист, пришло время обрести вторую половину того баланса, который я тебе обещала, – веселье.

Он неторопливо бредет в мою сторону, но его длинные ноги двигаются гораздо быстрее моих. Одним пальцем зацепившись за пояс моих джинсов, он не только не дает мне отойти от него дальше, но и тянет меня к себе, пока моя грудь не прижимается к его.