— Я рад, что не послал тебя ко всем чертям в ту ночь, Эш, когда ты ввалился ко мне. Потрясающие воспоминания. Когда вам, ребята, потребуется хороший защитник, можете запросто обращаться ко мне.

— Может, так и будет, — улыбнулся Андерсон, — если Контрольный комитет не поменяет правила. Наверно, они теперь к чертям искромсают восемнадцатый пункт — а все из-за ка-кого-то дерьмового газетчика, растрезвонившего это на весь свет. Беда с этими репортерами, никакой лояльности. Они ради красной строки родной бабке горло перережут.

Оба неловко потоптались.

— Не хочется прощаться, — признался Раш. — Одно время я подумывал остаться с вами в будущем, но тут у меня осталась девушка. А того, что ты мне дал, хватит, чтобы хорошо устроиться после учебы. Просто диво, как точно вы чеканите старые деньги.

— Разницы никто не обнаружит. Пойдут за чистую монету. Наши тамошние деньги тебе не пригодились бы. Раз уж мы договорились заплатить тебе, то должны были дать нечто пригодное для употребления.

— Ладно, Эш, прощай, — проговорил Калвер.

— Прощай.

Раш медленно зашагал по улице. Часы на концертном зале прозвонили час. Раш принялся считать удары. Он отсутствовал всего час — а за это время прожил полгода в будущем. Позвенев зажатым в руке мешочком с монетами, он начал напевать.

И вдруг резко обернулся.

— Эш, погоди минуточку! Эш!

Но человек из будущего уже ушел.

Раш медленно повернулся и двинулся к дому, покинутому менее шестидесяти минут назад, бурча под нос:

— Проклятье! Забыл поблагодарить его за помощь с мат-анализом.

Крохотный колокольчик тренькал снова и снова.

Артур Харт беспокойно заворочался во сне. Колокольчик настойчиво зазвонил. Редактор сел в кровати, провел ладонями по волосам и застонал. Звяканье не затихало.

— «Утренний космический путь» дает экстру, — проворчал Харт. — Разрази их дважды в корень, какого черта они дают экстренный?!

Нажав на клавишу, он установил яркость освещения, подошел к машине и стукнул по кнопке, заставив колокольчик умолкнуть. Потом открыл машину и вынул из приемного контейнера еще не просохший номер газеты.

Потом воззрился на вторую из доставочных машин, взрычав:

— Если «Звезда» побьет «Ракету» на экстре, я все там вдребезги разнесу. В последнее время нас обходят чересчур часто. Впрочем, наверно, новость не такая уж экстренная. Просто «Космический путь» немного перестарался с саморекламой.

Он сонно развернул лист и бросил взгляд на заголовок:

ИЗОБРЕТАТЕЛЬ МАШИНЫ ВРЕМЕНИ УБИТ ГАНГСТЕРАМИ.

Харт захлебнулся воздухом. Глаза его метнулись по листу.

АЛЕКСИС АНДРОВИЧ ИЗРЕШЕЧЕН ПУЛЯМИ

ИЗ ПРОМЧАВШЕГОСЯ НА БОЛЬШОЙ СКОРОСТИ АВТОМОБИЛЯ. ПОЛИЦИЯ ПРЕДПОЛАГАЕТ СВЯЗЬ С МАТЧЕМ ЗЕМЛЯ-МАРС.

Тут бурно очнулась от спячки доставочная машина «Ракеты». Харт мгновенно выхватил газету и прочел:

ГАНГСТЕРЫ ЗАТКНУЛИ РОТ УЧЕНОМУ НАКАНУНЕ ДОЗНАНИЯ О МАТЧЕ.

Ошеломленный Харт присел на край кровати.

Андрович мертв! Единственный человек в мире, способный пробить туннель Времени для Джимми!

Все ясно как день. Подпольный синдикат в страхе перед признаниями Андровича заставил его молчать самым эффективным способом. Мертвые не болтают.

— Лучший репортер из всех, черт ему в глотку, — уронив голову на руки, простонал Харт. Но тут же подскочил, осененный внезапной мыслью, бросился к визафону и торопливо настроил его на нужную волну.

На экранчике показалось лицо тренера Огаста Снеллинга.

— Слушай, тренер, — почти не дыша, спросил Харт, — ты уже всех разослал в прошлое?

— Харт, — ровным голосом, полным ледяной ненависти, отозвался тренер, — после того как газеты буквально распяли меня, мне сказать нечего.