В поздний час «Плющ» выглядит суровым и неприветливым. Окутанные тьмой острые углы и мрачные каменные стены словно дают понять, что клуб может обойтись и без посторонних. Находящийся по соседству «Коттедж клаб» с его белыми сводами и округлыми линиями смотрится куда привлекательнее. Два этих заведения, самые старые из дюжины сохранившихся на Проспект-авеню, считаются наиболее почтенными. Соперничество между ними за право быть лучшим идет с 1886 года.

Джил смотрит на часы:

— Время уже позднее, и к обеду мы опоздали. Я что-нибудь принесу.

Он открывает дверь и ведет нас наверх по главной лестнице.

Со времени моего последнего визита сюда прошло несколько недель, и суровые лики, взирающие с портретов, украшающих темные дубовые панели, как обычно, заставляют меня сдержать шаг. Слева обеденный зал с длинными деревянными столами и старинными английскими стульями; справа — бильярдная, где Паркер Хассет пытается обыграть сам себя. Паркер — местная достопримечательность, что-то вроде деревенского дурачка, недоумок из богатой семейки. Мозгов ему хватает ровно настолько, чтобы понимать, каким придурком считают его другие студенты, но их недостаточно для осознания того факта, что винить в этом окружающих не стоит. Катая шары, он держит кий обеими руками, становясь при этом похожим на танцующего с тросточкой актера в водевиле. Заметив нас, он на время забывает об игре, и я отвожу глаза и торопливо взбегаю по ступенькам.

Джил дважды стучит в дверь с табличкой «Служебная» и, не дожидаясь ответа, входит. Мы следуем за ним. В кабинете тепло и светло. Брукс Франклин, заместитель Джила, восседает за длинным столом, растянувшимся от окна и почти до двери. На столе дорогая лампа от «Тиффани» и телефон, вокруг — шесть стульев.

— Рад вас видеть, — говорит Брукс, делая вид, что не замечает, в каком неподобающем наряде заявился в клуб Пол. — Паркер поделился со мной своими планами на завтрашний вечер, и я уже начал подумывать, что без поддержки не обойдусь.

Я не очень хорошо знаю Брукса, но он относится ко мне как к старому приятелю, хотя мы всего лишь занимались вместе на курсе экономики. Речь, по-видимому, идет о планах Паркера в отношении традиционного костюмированного бала, намеченного на ближайшую субботу.

— Ты просто сдохнешь, Джил, — объявляет Паркер, входя в комнату вслед за нами, хотя его никто не приглашал. В одной руке у него сигарета, в другой — бокал вина. — Это что-то. Хорошо хоть у тебя есть чувство юмора.

Обращается Паркер непосредственно к Джилу, демонстративно игнорируя нас с Полом. Краем глаза я вижу, как Брукс качает головой.

— Оденусь как Джей Эф Кей, — продолжает он. — И сопровождать меня будет совсем не Джеки, а Мэрилин Монро.

Должно быть, заметив выражение растерянности на моем лице, Паркер бросает сигарету в стоящую на столе пепельницу.

— Да, Том, понимаю. Кеннеди действительно закончил Гарвард. Но первый год он проучился здесь.

Последний продукт семьи калифорнийских винозаводчиков, на протяжении нескольких поколений посылавшей сыновей в Принстон, попал в «Плющ» только благодаря тому, что Джил снисходительно называет инерцией клана Хассетов.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Джил поднимает руку:

— Послушай, Паркер, у меня нет на это времени. Хочешь обрядиться в Кеннеди, ради Бога. Только постарайся проявить немного вкуса.

Ожидавший, похоже, более теплого приема Паркер одаривает нас всех кислым взглядом и удаляется с бокалом вина.